Священноисповедник Николай (в мiру Владимир Иванович Голубев) – епископ Ветлужский.
Родился в 1862 году в селе Фролы Галичского уезда Костромской губернии. Учился в Костромской Духовной семинарии (не закончил). Став священником, долгое время служил в храме села Ширяево Семеновского уезда Костромской губернии. После революции 1917 года о. Владимир ушел за штат. Но через год вернулся к служению и организовал приход в селе Ново-Спасском, где его стараниями был построен небольшой храм. В 1920 году он перешел служить в село Загорье Кинешемского уезда и здесь в течение двух лет занимался организацией прихода и строительством храма. В Кинешме о. Владимир познакомился с епископом Василием (Преображенским). Тот пригласил его служить в Вознесенскую церковь. Епископ вполне оценил твердость убеждений священника и верность его церковным канонам. Когда епископ Василий вернулся из ссылки, то он навестил о. Владимира в Ширяеве, где у того была устроена домашняя церковь, которую владыка по просьбе его освятил. По-видимому, тогда же о. Владимир принял монашество с именем Николай.
В октябре 1926 года о. Николай поехал в Нижний Новгород и здесь встретился с митрополитом Сергием (Страгородским). Митрополит предложил ему принять сан епископа.
Священник Николай отказывался в связи с неопытностью и слабым здоровьем, однако митр. Сергий уверил его, что рукоположит его в небольшую Ветлужскую епархию, где о.Николай сможет справиться.
Отец Николай согласился, и через несколько дней в Крестовоздвиженском монастыре состоялась его хиротония во епископа Ветлужского. В хиротонии участвовали: митрополит Сергий (Страгородский), епископ Василий (Преображенский) и епископ Александр (Щукин).
Епископ Николай отличался милосердием и простотой и, насколько мог, помогал местным жителям. Однажды к нему подошла бедная женщина из села Ширяева и попросила помощи. У владыки не было денег, он снял рясу и, отдавая, сказал, чтобы она продала ее, а вырученные деньги употребила на необходимые нужды.
В августе 1927 года была опубликована декларация митрополита Сергия. Епископ Николай отнесся к ней непримиримо отрицательно и подал прошение митрополиту Сергию с просьбой уволить его за штат по состоянию здоровья. 2 февраля 1928 года его прошение было удовлетворено. Теперь владыка совершенно предался служению в своей домовой церкви в селе. На его службы в маленький домик в лесу собиралось до трехсот человек.
Появление в феврале 1928 года письма ярославских архиереев обнадежило владыку и вселило надежду на организацию авторитетной оппозиции митрополиту Сергию. Он стал приглашать к себе священников Кинешемского викариатства и объяснять им неправоту декларации. Священники проявляли осторожность и не спешили присоединиться к епископу. Многие хотели глубже разобраться в происходящем, а кое-кто и вообще уклонился от встречи с епископом, видя, что он настроен непримиримо и закрыт ко всякому слову, не сходному с его мнением по поводу Декларации. В начале лета 1929 года епископ Николай поехал в Петербург к епископу Гдовскому Дмитрию (Любимову), бывшему в оппозиции к митрополиту Сергию, и 18 июня получил от него документ о своем принятии в молитвенное и каноническое общение и назначение на Кинешемскую кафедру:
«Предъявитель сего Епископ Николай Голубев, бывший Ветлужский, ныне состоящий на покое, принадлежит к Православной Церкви, возглавляемой Митрополитом Петром, и состоит в каноническом общении с Митрополитом Иосифом. Временно Управляющий Ленинградской епархией Архиепископ Димитрий Гдовский. 1 июня 1929 г».
По возвращении в село, он стал вызывать письмами и через гонцов духовенство Кинешемского викариатства и, кто приезжал, тех уговаривал отойти от митрополита Сергия и присоединиться к нему и епископу Дмитрию. Он говорил им, что надо отделяться от митрополита Сергия, потому что тот занялся политической деятельностью, признал советскую власть, что является явным грехом. Поминовение за богослужением советской власти — это оскорбление для христианина. Верующие не могут воссылать Богу молитву благодарения за власть, разрушающую храмы, гонительницу религии. Несмотря на настойчивость епископа Николая (а в иных случаях он прибегал и к мерам церковного прещения), присоединившихся к нему было немного: пятеро священников и диакон; остальные остались в подчинении митрополита Сергия. От тех, кто присоединялся к нему, владыка брал особые подписки: «Я, нижеподписавшийся, убедившись в отступлении от духа православного христианства митрополита Сергия, прерываю с ним всякое духовное общение и вступаю в таковое с церковью, управляемою митрополитами Петром и Иосифом. Желаю состоять со вверенною мне паствою под духовным руководством епископа Николая». Еп. Николай за богослужением ввёл формулу поминовения «О страждущих заключенных митрополитах и епископах Петре, Иосифе, Василии и других». Позже при обыске у него были изъяты тексты двух молитв, полученных от Еп. Василия и Архиеп. Димитрия. В одной из них говорилось: «Даждь, Господи, Церковь Российскую правити. Злыя волки далече отогнати и козни их сокрушити. Подаждь всем, иже во власти суть разум и страх Твой, сохрани люди Твоя от тлетворных учений, ереси и неверия».
Одним из страшных порождений нового времени было создание сети секретных осведомителей. Неутомимо и неумолимо работали доносчики. В доносах почти не было правды, но арест, обвинение и осуждение целиком основывались на этих данных. Весной и летом 1929 года ОГПУ занялось агентурной разработкой под условным названием «Дмитриевцы» (епископы, священники и миряне, единомышленные с епископом Гдовским Дмитрием). Полномочные представители секретных отделов ОГПУ писали по-своему историю Церкви, чтобы обосновать как можно больше арестов. В ночь на 9 сентября ГПУ арестовало епископа Николая. В тот же день состоялся допрос. Епископ подтвердил, что совершенно не разделяет взгляды на взаимоотношение Церкви и государства, выраженные в декларации митрополита Сергия:
— «Ваш успех» — эти его слова я считаю успехом соввласти в борьбе с религией, — говорил на допросе епископ. — «Ваша радость — наша радость...» борьбу с религией считаю не радостью, а горем, и также его слова «помолимся о предержащей власти», «да поживем в мире и благочестии». Никак это выражение не может увязаться с религиозными чувствами. О безбожниках мы должны молиться, чтобы Бог их вразумил и открыл им познание истины, а в благочестии жить с ними религия не может, так как они являются разрушителями религии, и в мире с ними как религиозник я духовно ужиться не могу.
Епископа заключили в одну камеру вместе со священниками. Здесь были священник Василий Зеленцов, которого владыка хорошо знал, священники из Ярославля, в частности, архимандрит Сергий Озеров, священник Василий Добровольский и мирянин Виктор Розов. Владыка Николай в тюрьме держался решительно и своих взглядов не скрывал.
«Советская власть, — говорил он, — это незаконная власть, она только угнетает Церковь. Но все равно она недолговечна, ей не удастся долго продержаться».
В тюрьме владыка тяжело заболел, положение его становилось безнадежным, и 21 октября он был освобожден и уехал к себе в Ширяево. 3 января 1930 года коллегия ОГПУ слушала дело по обвинению архиепископа Варлаама (Ряшенцева), епископа Николая (Голубева), архимандрита Сергия (Озерова) и других, всего тридцати трех человек. Суд приговорил лишить епископа Николая права проживания в шести городах и прилегающих к ним областях с прикреплением к определенному месту жительства. Епископ Николай скончался за месяц до приговора 5 декабря 1929 года. Его похоронили в лесу, неподалеку от села Ширяево, рядом с домашней церковью.
Святый священноисповедниче, святителю отче Николае, моли Бога о нас!