JA Purity III - шаблон joomla Авто

Атеизм


Дух времени - хорошее название, потому что дух нынешнего времени - антихристианский

Для краткости самый первый факт, где автор пытается доказать, что Иисус списанный с Хора и других богов образ.

Во-первых автор показывает нам бога солнца Ра и называет его Хором, Хора изображали иначе и богом солнца он не был. Во-вторых он не был борцом со злом, а его брат Сет не был богом зла. В-третьих борьба их была на почве мести за смерть отца, а не по идеологии добро-зло. То есть автор вводит нас в заблуждение, делая из Хора бога солнца и борца со злом, чтобы привязать его к Иисусу.

Хор рожден 25 декабря от Девы Изиды Марии

Даты рождения Хора и Иисуса не известны (праздник рождества 24 декабря не является христианским, он заимствован из язычества для привлечения язычников, в Библии нет никаких дат и упоминаний празднования рождества), Хор рожден Изидой, которую не звали Марией и которая была не человеком, а богиней. Изида не была девственницей, у нее уже был сын и зачала Хора не непорочно, а от своего мертвого и ее на время оживленного мужа, для мести Сету. В одной фразе три лжи для проведения параллели с Иисусом.

Когда он родился, загорелась звезда на востоке с помощью, которой три царя нашли Спасителя

Хор никогда не назывался и не являлся Спасителем, три царя и звезда не подтверждаются никакими источниками.

• В возрасте 30 лет принял духовное посещение от человека по имени Ануп

Снова нет никаких доказательств и подтверждающих источников, кроме того чисто логически – зачем богу, сыну богов, принимать духовное посвящение от человека?

У египтян вообще не было понятия духовное посвящение, снова ложь.

• У гора было 12 учеников при помощи которых он путешествовал и совершал чудеса

Ложь.

• После предательства Тифоном Хор был распят на кресте

Ложь. Не было никакого предательства. А Тифон – великан из древнегреческой, а не из египетской мифологии. Распятие в Египте никогда не применялось.

• Затем был похоронен на три дня, а затем воскрес

Снова ложь, которую нельзя подтвердить ни одним источником

Итого автор за минуту соврал почти 20 раз, причем каждый названный за эту минуту факт является ложью с цель провести параллель с Иисусом. То же самое на протяжении всего фильма.

В фильме придуманы 3 короля, 12 учеников, посвящение человеком. Это только один момент, можно было бы посмотреть и другие...

Когда комментатор говорил, что огромное количество богов имеет сходную биографию (в 30 лет начали учить, воскресли за 3 дня и т.д.), то там буквально 3 секунды был показан большой список якобы богов такой с жизнью. Кого мы видим в этом списке? Держитесь крепче: Зевс и Прометей :)

Кришна

Индия. 900 лет до рождества Христова

Якобы рожден девой по имени Деваки. Его приход обозначила звезда на востоке, он творил чудеса со своими учениками, а после смерти воскрес.

Кришна

Датой рождения Кришны (Джанмаштами) принято считать 19 июля 3228 года до н. э. (ссылка на википедию где в статье ссылаются по дате на 5 источников)

рожден не девой. его родители были заточены в камеру злым царем который сверг с престола настоящего правителя и боялся возмездия. после 6 неудачных попыток родить ребенка в камере (все младенцы убивались) у измотаной Деваки случается выкидыш (на самом то деле это для обмана негодяя, зародыш всего лишь переместился в чрево дрогой женщины), после которого она родила Кришну и которого чудом переправили за пределы царства... Чудеса начались с самого рождения. А он чудеса творил не с учениками, а с 32008 женами.

Греческий Дионис

Греция. 500 лет до нашей Эры

Рожден девой 25 декабря. Путешествовал и учил людей, творя такие чудеса как превращение воды в вино. Его называли царем царей, единородным сыном божим, альфа и омегой, и другими эпитетами, а после смерти он воскрес.

Дионис. (1) С именем Диониса не ассоциируется никакая дата. Основные празнества в честь Диониса (т. н. Великие Дионисии) проходили в марте-апреле.

(2) Дионис не был рожден от девы. Напротив, по основному мифу, Дионис был зачат Зевсом от смертной женщины по имени Семела, после гибели которой Зевс выносил недоношенного младенца, зашив его в свое бедро.

(3) Чудеса творили ВСЕ выдуманные человеком божества. Поскольку Дионис считался богом виноделия, критики ищут сходства между мифами о нем и евангельским рассказом о превращении воды в вино, однако все сходства поверхностны и условны.

(4) Дионис никогда не воскресал, потому что никогда не умирал. В альтернативной версии мифа есть рассказ о том, что Дионис (Загрей) был зачат Зевсом от Персефоны. Титаны-заговорщики убили ребенка, но его сердце осталось целым. Зевс либо проглотил это сердце, после чего зачал Диониса вновь от Семелы, либо измельчил сердце в порошок и дал выпить Семеле, от чего опять же родился Дионис. Так или иначе, на воскресение Христа это не похоже ничуть.

С другой стороны, образ Диониса в древней мифологии связывался с безумием, насилием, безудержным разгулом страстей и инстинктов, что бесконечно далеко от целомудренного и строгого учения Христа.

Аттис

Греция. 1200 лет до рождества Христа.

Рожден 25 декабря девой Наной, распят и, пробыв 3 дня под землей, воскрес.

Аттис

Олимпийские боги кастрировали демона Агдистиса потому что он имел и женские и мужские органы и выбросили ненужный прибор. Из него выросло миндальное дерево. Созревший плод этого дерева "вложила в себя" Нана. Так зачался Аттис. Мальчик вырос красивый и демон ставший "чистой" девушкой полюбил этого паренька. но приемные родители решили его отправить в далекий город и поженить его на дочери царя что бы потом он занял его место. Но только отыграли последние ноты свадебной песни и девочка демон наслала безумие на бедолагу Аттиса и он самокастрировался видимо от чего и помер. Демон раскаялся и сказал что тело Аттиса будет вечно жить и никогда не сгниет. А воскрес Аттис в виде вечно зеленой сосны.

Персидский Бог Митра.

Персия. 1200 лет до Рождества Христа

Рожден девой 25 декабря. У него было 12 учеников, он творил чудеса, а после смерти он был захоронен на 3 дня, и потом – воскрес. Его называли истиной, светом и другими именами. Любопытно, что днем поклонения Митре было воскресенье.

1) Митра родился не в пещере, а прямо из скалы (к слову, Иисус тоже не родился в пещере)

2) Изображение рождения Митры в окружении пастухов, как доказано наукой, датировано 4 веком н.э., то есть это инспирировано уже христианством. Да и не мог Митра рождаться в окружении людей, он родился до появления людей (по мифу)

3) Митра не рождался от девы (родился из камня).

4) Никогда у Митры не было 12 апостолов и вообще не было апостолов.

5) Митра никогда не позиционировался как учитель или проповедник.

Добавим из статьи Нэша про митраизм:

"Главная причина, по которой митраизм не мог повлиять на христианство первых веков — это хронология. Здесь все не совпадает! Расцвет митраизма произошел уже после завершения канона Нового Завета и потому не мог оказать влияние на что-либо, записанное в Новом Завете. Более того, один памятник этого культа не может быть отнесен к периоду ранее 90-100 гг.н.э., и даже эта датировка является чрезвычайно широким допущением. Хронологические неувязки, таким образом, делают влияние митраизма на раннее христианство практически невероятным. И это, конечно, не оставляет нам никаких достоверных свидетельств такого влияния."

Фильм не предлагает теории или версии, он выдает все за скрываемую и неоспоримую истину. Вообще странно, что люди попадаются на этот фильм. Он (вроде бы) обличает мифологичность сознания, но сам пользуется технологией промывкой сознания, не просто подвергает сомнению ряд положений, но создает новый миф. Кстати, в фильме искажено само понятие "мифа". Мифом называется то, что придумано. На самом деле в науке (культурологии, политологии, религиоведении) под мифом понимается то, что нельзя доказать рационально, но принимается на веру (см. символизм, Белый, Лосев). Например, с полным правом историю об Адаме можно назвать мифом, но это не значит, что этого не было, это значит, что эмпирически, с помощью материальных источников, это невозможно доказать, но можно только верить или нет. В этом смысле, фильм переполнен мифами, т.е. предлагает собственное толкование событий, свою религию отрицания. Но это было бы полбеды, если бы не было явных натяжек и лжи. Это такая же развлекаловка как Код да Винчи. Это же фильм одного из лучших американских фантастов. Отца киберпанка.

Что касается оценки христианства как религии подавления и оболванивания. В рамках религиозной традиции (возьмем узко - православия) могут быть подходы, которые ведут к диктату и подавлению личности и те, которые ведут к духовному освобождению и развитию (в земном плане, не берем вечный). И это во всех мировых религиях. Совершенно неумно думать, что религии, просуществовавшие тысячелетия, имея миллиарды последователей, в рамках которых (религий) рождались и умирали народы, государства и даже цивилизации можно оценить как религию рабства или свободы, религию плохую или хорошую - везде (опять же повторю, с земной точки зрения) можно найти и хорошее и плохое, все зависит от отношения человека - в рамках одной и той же религии миллионы людей были счастливы и миллионы несчастны. (Подробно на эти темы можно посмотреть у Фромма). Подробно о святости и социологии можно посмотреть у американско-русского социолога П.Сорокина.

Что касается похожести отдельных моментов отдельных религий на христианство, то про эти похожести говорили и святые отцы, объясняя, в чем отличие, говоря, что отблески истины разлиты по всем странам и народам. Только нужно посмотреть на суть: к чему призывает египетская религия, к чему призывает митраизм, к чему призывает зороастризм и к чему призывает христианство (даже использую похожие символы) - вот тут-то зрячий человек увидит огромную разницу. Вообще, восприятие фильма очень хорошо отражает то, чего хочет человек: тот кто хочет соблазниться, тот соблазнится, кто хочет утвердиться - утвердится... Допустим авторы бы не сочиняли и не делали огромных натяжек. Казалось бы, чего проще сказать, что повторение одних и тех же сюжетов есть отражение одной и той же божественной истины, которая может быть искажена в зависимости от разной удаленности от Бога... Важно иметь в виду, что жизни абсолютно разных людей иногда обнаруживают черты удивительного сходства. Например, два американских президента, Линкольн и Кеннеди:

Линкольн был избран в Конгресс США в 1846 году, Кеннеди — в 1946.

Линкольн стал президентом в 1860 году, Кеннеди — в 1960.

В обеих фамилиях по семь букв.

Оба были застрелены в пятницу.

Полные имена обоих убийц состояли из 15 букв.

Оба убийцы были убиты до начала суда.

Преемники обоих президентов носили фамилию Джонсон.

Учитывая количество и вероятность подобных совпадений критики должны прийти к выводу, что Кеннеди и Линкольн — один и тот же человек, или что Кеннеди — мифический персонаж, выдуманный на основе фактов жизни Линкольна.

Вообще, по степени своей "научности" фильм для домохозяек.

Что касается прочих вещей, политических: В качестве доказательства не приведено ни одного документа (только газетные вырезки), ни одной съемки, зато используется куча приемов из НЛП, например, когда хочешь доказать какие-то сомнительные мысли то пользуешься следующим приемом. Одна часть твоей фразы (основная, ведущая, наиболее яркая) - непробиваемо истинна. Другая (небольшое утверждение) - откровенно говоря, не вполне истинна. Ты подаешь их одним пакетом (утверждением) - таким образом, дезориентируя защитное критическое мышление читателя (зрителя). В НЛП это называется объединением в группы. Очень эффективный метод. Объединение может быть любым: по видео ряду, по видео и аудио, по фактологическому ряду (даются подряд 2 несвязанных факта, а клиент производит их автоматическое объединение), по лексическим группам (когда, например, говорят: "давайте мы вместе посмотрим на доказательства"), по семантическим группам и т.д.

Тэ-э-э-кс. Получил комментарии знакомого ученого астронома по поводу астрологического обоснования происхождения христианства. В общем рецепт о том, как сделать убедительное вранье (надо частично смешать его с правдой) не устарел. А теперь разбор "теории" происхождения христианства по пунктам.

В фильме утверждается, что Сириус самая яркая звезда в ночном небе? Да. Это - правда.

В фильме утверждается, что 24 декабря Сириус образует линию с тремя самыми яркими звездами в созвездии Ориона. Полувранье. Такой эффект, действительно, есть, но длиться он не один день, и не два дня, и даже не год. Он длится столетиями.

В фильме утверждается, что линия, образуемая Сириусом и тремя самыми яркими звездами в созвездии Ориона, указывает на место восхода Солнца 25 декабря. С точки зрения астрономии это полный бред. Точка восхода связана с эклиптикой и гуляет туда-сюда, не коррелируясь с положением звезд.

В фильме утверждается, что, древний символ созвездия Дева – это измененная буква "М". Да. Это - правда.

В фильме утверждается, что 22, 23 и 24 декабря для наблюдателя на Земле Солнце прекращает свое движение на юг (якобы отсюда идет воскрешение Христа именно на 3-й день). Вранье. Полное отсутствие движения имеет место только 22 декабря. Уже 23 декабря Солнце сдвигается.

В фильме утверждается, что, 22, 23 и 24 декабря Солнце находится в районе созвездия Южный крест (якобы отсюда идет распятие на кресте). Полная чушь.

В фильме утверждается, что примерно каждые 2150 лет Солнце встает в новом созвездии Зодиака. Да. Это правда.

В фильме утверждается, что на то, чтобы прецессия прошла все 12 знаков Зодиака нужно 25765 лет. Да. Это правда.

В фильме утверждается, что примерно с 2150 года Солнце войдет в созвездие Водолея. Да. Это правда.

Итог: перед нами обычная фриковская теория, построенная на смеси правды и абсолютного вранья. Ни чем не отличается от теорий о древних цивилизациях с атомным оружием и т.п. бреда.


Очень часто приходится слышать такое утверждение: «Большевизм представляет собою целостную, строгую, стройную, законченную систему мировоззрения; критика же его только негативна. Но мало критиковать большевизм: ему надо противопоставить такую же целостную систему положительного мировоззрения. Такой системы у нас еще нет и в этом наша слабость»/

Такие критики правы только относительно самих себя: у них нет целостного мировоззрения; их критика только негативна; в этом их слабость.

На самом же деле все обстоит совершенно иначе. Большевизм вовсе не является целостной положительной системой мировоззрения. Наоборот, он является только негативным мировоззрением, представляя собой систематическое отрицание всех основ действительно положительного, целостного, стройного христианского мировоззрения. Определять последнее, как антибольшевизм, равносильно определению его, как «анти-антихристианства». Ибо большевизм есть ничто иное, как антихристианство, причем чрезвычайно последовательное.

Подлинная критика большевизма может быть только с христианской точки зрения. Всякая иная критика обречена на неудачу, ибо бьет мимо цели, не понимая сущности большевизма. Принцип «бить врага его же оружием», т.е. критиковать большевизм с точки зрения марксизма или диалектического материализма совершенно неправилен. Их оружием их бить нельзя. Они всегда в таких случаях торжествуют. Ибо, исходя из ложных оснований, они казуистически тонко разработали логические детали своей системы. Критика должна бить по корням этой системы.

Только христианство убивает в корне всю систему большевистского мировоззрения. Большевизм есть религиозно-метафизическая система мировоззрения, характеризующаяся атеизмом, материализмом, особой диалектикой, претенциозной философией истории, релятивизмом в этике, утилитаризмом в эстетике, тоталитаризмом в политике.

Без разрешения религиозной проблемы невозможно построить никакого мировоззрения. Так как с научной точки зрения бытие Божие нельзя ни доказать, ни опровергнуть, то утверждать или отрицать это бытие можно лишь верой: или верой в Бога, или верой в не-Бога, то есть или верить, что Бог есть, или верить, что Его нет. Можно обойти этот вопрос и сказать: «я не знаю» (скептицизм), или «я не хочу знать» (позитивизм), но это будет не разрешение проблемы, а уход от нее.

Большевизм прежде всего утверждает атеизм, т.е. веру в несуществование Бога. Но эту религиозную веру он почему-то считает знанием, да еще научно доказанным. Для всякого не неграмотного философски человека совершенно ясно, что подобное утверждение лишено всякого смысла. Ведь«науки вообще» не существует. Существуют различные науки (например, математика, химия, физика, астрономия, история, социология и т.д.), каждая имеющая свой предмет и свой метод. Ни одна из отдельных наук не занимается вопросом - существует ли Бог? Поэтому, утверждать, будто наука доказала, что Бога нет - нелепо. Ни один настоящий ученый так сказать не может. Вопрос о Боге - вопрос философии и религии.

Философия (еще в лице Канта) доказала «недоказуемость» вопроса о Боге и передала его религии. «Научно доказанный атеизм» понадобился большевизму потому, что верой в атеизм многих не соблазнишь, а «научное доказательство» атеизма импонирует многим поверхностно образованным полу-интеллигентам и «широким» полуграмотным народным массам, идолопоклонствующим перед всякой «наукой».

Вера - шире и глубже практического человеческого разума. Вера - сложное синкретическое соединение ума, чувства и воли, направленное на познание идей, недоступных одному уму. Один ум не может доказать существования Божия, как одна точка опоры не может удержать купол здания. Вера в Бога есть проникновение в Него всем существом человека. Ум расчищает дорогу, доказывает свою ограниченность и показывает, что ничто не мешает вере в Бога; чистые сердцем - зрят Бога сердцем. Но решающее значение имеет подвиг религиозной воли.

Если человек хочет, чтобы Бог и Его правда были, он верит, что Бог есть. В этом случае, если человек не чувствует Бога, он стремится Его почувствовать. Узнав, что только«чистые сердцем Бога узрят» - он стремится очистить свое сердце аскетическими и молитвенными подвигами. Если человека, волей стремящегося к Богу, т.е. хотящего, чтобы Бог и Его закон были, смущают какие-либо затруднения разума, он стремится их преодолеть. Он ищет в своем уме и в своем сердце, в рассуждениях других и в религиозном опыте других - подтверждения своим чаяниям.

Если же человек не хочет, чтобы Бог и Его правда существовали, он стремится заглушать в себе как чувство Бога, так и мысли, которые могут оправдать веру в Бога. Он борется с рассуждениями других людей и опорочивает их религиозный опыт. И чем бессильнее он возразит теоретически, тем более он употребляет насилия над верующим. Такой человек верит, что Бога нет. При этом надо отличать два психологических типа людей. Одни обладают самостоятельной волей, а другие подчиняют свою волю чужой воле. Оба типа встречаются как среди атеистов, так и среди верующих в Бога. Большевизм использует слабовольных, но не они являются его апостолами.

Убежденный большевик - это тип злой, упорной, активной, деятельной воли, отрицающий (потому что не хотящий) Бога и Его правду. Отрицая Бога, он систематически отрицает все, что с Ним связано, все, что вытекает из Его признания.

Принципиальный, воинствующий волевой атеизм - основа, сущность, исходный пункт всей системы мировоззрения большевизма. Прежде всего из атеизма вытекает материализм. Атеизм всегда материалистичен. Понимая, что вульгарный материализм в настоящее время невозможно уже защищать, большевизм омолаживает и реставрирует его при помощи спорной диалектики Гегеля, в интерпретации Фейербаха и Маркса. Этот спорный и изуродованный диалектический метод большевизм постулирует, как непререкаемую истину.

Вера в Бога может быть трех родов: пантеизм, деизм и теизм. Наиболее глубоко обоснован теизм и, особенно, совершенный вид его - христианство. Поэтому наибольший пафос большевизма заключается в отрицании именно христианства.

Христианства нет без Церкви, а из всех христианских церквей истинная, а потому и самая совершенная - Церковь Православная. Поэтому большевизм с прогрессирующей злобой отрицает Бога, Христа, Церковь, Православие.

Можно не верить в Бога и Сатану, но нельзя отрицать наличие идей, связанных с этими понятиями. Активное богоборчество связано с идеей Сатаны. Если бы Сатана устраивал жизнь на земле, он не мог бы найти более лучшего способа, чем большевизм.

Отрицание Христа и Его правды - связаны с идеей Антихриста. Большевизм пронизан духом Антихриста. Чтобы яснее, отчетливее, глубже и правильнее понять сущность большевизма, который есть не что иное, как мировоззрение, диаметрально противоположное христианству, - следует ясно и отчетливо вспомнить и понять главные основы целостного, стройного, положительного христианского мировоззрения.

Абсолютная истина - или непознаваема, или может быть получена только через Откровение (т.е. открыта Богом).

Христос сказал о Себе и о Своем учении: «Я - есмь путь, истина и жизнь» и «Я и Отец - одно».

Слова Христа - Богооткровенные истины. Христос принес на землю учение о Боге Отце, о Себе, как о Сыне Божием, о Богочеловеке, Искупителе и Спасителе мира. Он принес учение - откровение об истине, о любви и о воле Божией.

Христос сказал, как надо жить на земле и для чего надо жить. Он дал смысл и цель человеческой жизни. Христос основал Церковь и обещал, что «врата ада не одолеют ее». Христос принес учение о царствии небесном, объяснил смысл совершающейся мировой истории, как борьбы Добра и Зла, и указал на катастрофический конец мировой истории, пришествие Антихриста и гибель его. Распятый и погребенный, Он воскрес их мертвых, победил Ад и Смерть, искупил грехи мира; затем вознесся на небо, послал Св. Духа-Утешителя и создал Свою Церковь на земле.

Церковь есть«Тело Христово», орган Св. Духа; Церковь есть духовно-душевно-телесный организм-организация, насажденная на земле Самим Богом, почему «врата Ада» и не одолеют ее. Ибо сказал Господь: «Без Меня не можете творить ничего» и «всякое растение, которое не Отец Мой небесный насадил - искоренится». Все остальное, т.е. то, что вне Церкви, а тем более - против нее, искоренится и погибнет.

Добро, по воле Божией, ведет к вечному блаженству (через временные страдания, необходимые для искупления грехов и очищающего опыта). Зло, по воле Божией, ведет к личным страданиям и к вечной смерти (хотя иногда и через временное, кажущееся торжество). Основа вечной и блаженной жизни есть Бог, который есть и Любовь. Отрицание Бога ведет к вечным мукам и смерти.

Человеку дана свободная воля и свободный путь опыта: как опытного Богопознания и жизни в любви, так и опытного отрицания Бога (Любви) и жизни без любви (без Бога). Для наследования вечной блаженной жизни в царствии небесном - необходимо прежде всего хотеть этого царства, а потому и исполнять волю Божию, которая есть истина, любовь и свобода.

Для уклонившихся от воли Божией (по своей свободной воле) и пожинающих плоды своего уклонения (страдания и смерть) - имеется средство к возвращению к воле Бога. Это средство - покаяние и вера в Спасителя.

Слова Христа: «Я есмь путь, истина и жизнь» - необычайно значительны и бездонно глубоки. «Путь» - значит метод, метод познания истины, метод, ведущий к вечной блаженной жизни в царстве небесном. На вопрос Пилата - «Что есть истина?» - ответ один, прямой, простой и ясный: истина есть Христос. Все, что говорил Христос, есть истина, абсолютная истина, открытая людям Богом. Мир создан для славы Божией, т.е. для славы истины, любви и свободы. Человек создан для вечной радости, вечного блаженства и вечного свободного творчества во славу Божию. Человеку предоставляется свобода выбора - быть или не быть участником божественного пира любви. Человек может выбирать между Добром и Злом для себя, но он не может и не смеет изменить воли Божией - абсолютной, незыблемой: во веки неизменный закон о вечном и абсолютном торжестве начал истины, любви и свободы.

Вот краткое и схематическое изложение основ положительного, стройного и законченного христианского мировоззрения. К жизни на основах этого мировоззрения и зовет Православная Церковь. Это христианское мировоззрение можно принимать или не принимать, его можно хотеть или не хотеть; Христу и Его святым можно верить или не верить; Христа и Его Церковь можно любить или быть к ним равнодушным, или их ненавидеть; со Христом можно соглашаться или не соглашаться; можно жить по Евангелию, по законам Божиим и можно отрицать их, не исполнять их и устанавливать иные, совсем противоположные Евангельским, заповеди и законы; можно содействовать Христу добровольно (к этому свободно и призывает Спаситель), и можно бороться с Ним и с Его делом, желая их уничтожить (т.е. содействовать делу Сатаны).

Большевизм отрицает все основы христианского мировоззрения, борется с ним, желает его уничтожения и установления своих законов, насильственно обязательных для всех. Таким образом, большевизм прежде всего уничтожает свободу, ту свободу, которую христианство ставит выше всех благ. Ведь вся проблема Зла упирается в проблему свободы. Всемогущий Бог мог, ведь, сотворить людей только добрыми. Но тогда у них не было бы свободы воли... Свобода, собственно говоря, может быть только у Творца. У сотворенного же, у твари свободы нет. Бог дал твари, сотворенному человеку, - свободную волю, чем уподобил творение - Творцу. Воистину человек создан по образу и подобию Божию - свободным.

Далее, большевизм отрицает абсолютную истину. Но в этом отрицании он запутывается в противоречиях. Ибо вполне законно спросить, - к какому типу суждений следует отнести утверждение «нет ничего абсолютного»: к абсолютным, или относительным? Если к абсолютным, то абсолют есть, а если к относительным, то абсолют может быть. (Это, между прочим, напоминает спор Рудина с Пигасовым об убеждениях, у Тургенева).

Отрицая Бога, Христа, Церковь, Откровение - большевизм устанавливает свои законы происхождения мира, его развития, его прогресса, исходя из веры в слепую материю, развивающуюся по законам, которых никто не устанавливал, создающую планы своего развития, которых никто не намечал, порождающую смысл из бессмыслицы. И только относительно цели - большевизм не решается утверждать что-нибудь определенное, так как само понятие «цель» требует какого-то предварительного сознания, устанавливающего цель. Поэтому большевизм часто заменяет понятие цели понятиями задач и заданий, встающих перед человечеством на его «историческом пути».

«Путь» Христа (т.е. метод познания истины) большевизм заменяет методом своей извращенной диалектики, которая ведет к «дурной бесконечности» познания относительной истины. Бог есть любовь. И основа христианской жизни есть любовь. Но в большевизме совершенно нет понятия «любви». Зато чрезвычайно отчетливо развито понятие «ненависти». Без классовой ненависти не может быть никакого развития большевистского общества.

Большевизм отрицает, как басни, учение Христа о Царстве Небесном и заменяет его учением о «земном рае» будущего коммунистического общественного строя. Абсолютизируя свой «земной рай» на подобие христианского Царства Небесного, большевизм строит нелепейшую иерархию ценностей, во главе которой с религиозным фанатизмом он ставит эту «цель» (земной рай без Бога). Все, что содействует осуществлению этой цели - хорошо, этично, есть добро; все, что препятствует ей - не хорошо, не этично, есть зло. Цель, конечно, оправдывает все средства. Рабство, насилие, террор, пытки, ложь, обман, соблазн - все хорошо, если содействует приближению цели. Эта циничная готтентотская мораль носит название «утилитарной коммунистической этики».

«Рай на земле без Бога» есть ни что иное, как подлинный Ад на земле. В нем царствуют: рабство, ложь, страдания. Человек, сотворенный по образу и подобию Божию, - превращается в дрессированного скота; недостижимый идеал дрессировки - полная механизация.

Государственно-организованная ложь есть новое явление в истории. Оно изобретено большевизмом. Ложь возведена в основной принцип жизни. Она узаконена, оправдана, освящена. Не случайно большевизм так любит слово«правда». И недаром слово «советская правда» - стало синонимом лжи.

В большевизме все основные понятия жизни представляют собою ложь: так например, слово «советы» есть ложь, ибо никакого совещания в «советах» быть не может; слово «выборы» есть ложь, ибо никаких выборов не может быть там, где имеется всего один список блока «коммунистов с беспартийными»; слово «блок» тоже ложь, ибо блок предполагает отсутствие насилия. «Уничтожение капитализма» есть ложь, ибо означает наихудший вид так называемого, «государственного капитализма». Уничтожение «эксплуатации человека человеком» есть ложь, ибо означает эксплуатацию человека государством. «Свобода» означает рабство, «зажиточная жизнь» - нищету; «радостная жизнь» - необычайную скорбь; «свобода религии» - ее порабощение духовное и т.д. и т.д.

Большевизм - жуток и страшен.

Использование власти для насилия - безмерное преступление. Использование же государственной власти для духовного насилия - воистину замысел Антихриста.

Уничтожение веры в Бога, во Христа, в Церковь - вот основная задача большевизма. Основная, ибо без уничтожения этой веры невозможно окончательное торжество большевизма во всем мире. Уничтожение веры в Бога и Его правды на земле, - есть цель Сатаны и Антихриста. Если на земле будет уничтожена, искоренена вера в Бога и в Его правду, вера во Христа и Его Церковь, - тогда земля превратится в подлинный земной Ад, который будет называться«земным раем».

Чтобы уничтожить веру в Бога, во Христа и в Церковь, большевизм употребляет следующие дьявольски жестокие и хитрые приемы: он убивает, физически уничтожает тех, кто не хочет и не может отречься от Бога, Христа, Церкви; он терроризирует и заставляет невыразимыми пытками (физическими и нравственными) отречься тех, кто малодушен и слаб. Пытки, употребляемые большевизмом, превзошли все известные пытки в истории. Удушают по несколько раз, приводя каждый раз в чувство задушенного человека; пытают маленьких детей на глазах родителей. Часто жертвы умоляют палачей о смерти. «Убить всегда успеем» - цинично отвечают палачи, - «но нам надо сначала заставить вас сказать и сделать то, что нам нужно». Большевизм не удовлетворяется физическим рабством; ему нужно рабство духовное. «Отмена смертной казни» в СССР - есть величайшая ложь, обман и издевательство. Отмена смертной казни лишает жертву последней надежды на милость палача - смерть. Слабовольных, невежд, детей большевизм «убеждает» своей лживой пропагандой или соблазняет различными приманками. Система соблазнов развита до виртуозности: соблазняют ученых, писателей, артистов - славой, богатством, почетом, «сталинскими премиями»; соблазняют крестьян, рабочих, солдат, девушек и юношей - отличиями, званиями, орденами, портретами в газетах и т.п. побрякушками, играя на систематически воспитанном чувстве тщеславия.

Но самое страшное, самое огромное«достижение» большевизма, самая жуткая его временная победа - это проникновение в Церковь. Пока Православная Церковь (самый сильный, непобедимый враг большевизма) была в СССР гонима - она была свята и непорочна. Гонения только усиливали и очищали Церковь, как это было за ее двухтысячелетнюю историю. Количество «церковных дел» (т.е. осужденных по церковным делам) неизменно росло. В 1932 г. население концлагерей больше чем на 20 проц. было заполнено гонимыми за веру. Появились подлинно святые мученики и великомученики.

Православная Церковь с 1925 г. приняла последний завет св. патриарха Тихона («зову с собой на страдания») и пошла на массовое мученичество.

Первой изменой, первым роковым деянием, предавшим Православную Церковь - была«декларация» митрополита Сергия в 1927 году, где «радость и горести» советской, богоборческой, антихристовой, анафемствованной св. патриархом Тихоном власти - признавались «радостями и горестями» Правосл. Церкви; где митр. Сергий предлагал вынести этой власти всенародную благодарность «за внимание к нуждам православного населения». За это митр. Сергий получил «патриарший престол» советского патриарха. После его смерти, вторым «патриархом» стал Алексий Симанский, тот самый, участие которого (тогда еще епископа) в Сергиевском Синоде 1927 г. дискредитировало в глазах истинно-православных людей весь Синод. В ответ на такие «деяния» советских патриархов - православная Церковь в СССР застонала в расколе.

Теперь в СССР две церкви: одна - мученическая, гонимая, тайная, катакомбная и другая - орденоносная, официальная, советская. В прекрасной статье«С.П.» (Париж, 1947 г.) «О церкви в СССР» автор пишет: «Православие, подчиненное Советам и ставшее орудием мирового антихристианского соблазна - есть не православие, а соблазнительная ересь, - антихристианство, облекшееся в разодранные ризы исторического православия». Как это ни страшно, а с этим следует согласиться.

В «Православной Руси» была напечатана статья «Голос нового эмигранта», г. Г-кина, где автор пишет: «Сейчас, как никогда, нужны Минины и Пожарские от духовенства, которые, не дрогнув, пошли бы сами и повели за собой народ, если это будет нужно, на Голгофу во славу Христову. И народ пойдет за такими пастырями, без колебаний, без сомнений, ибо почва готова». Заключается эта замечательная статья горячими словами: «Вот почему сейчас главный наш враг не коммунизм, а духовенство, перешедшее к нему на службу, ибо творит поистине каиново дело.»

С этими словами тоже следует согласиться.

Воистину, духовенство, перешедшее на службу к явным слугам антихриста - творит каиново и иудино дело. «Ересь антихристующих», если так можно выразиться, захватывает широкие круги и заграничного духовенства. Чрезвычайно характерно, что некоторые архипастыри (напр. Епископ Иоанн Шаховской в Америке) говорят, что они «только духовно» приняли Московского (т.е. Советского) патриарха, «при условии полной автономии».

Какая нелепость, какая слепота духовная!

Да ведь Антихристу только духовное признание и надо. Вспомним замечательный образ Антихриста в «Трех разговорах» В. Соловьева (краткая повесть об Антихристе).

Преподобный Серафим Саровский предсказывал, что в последнее время будут соблазненные епископы.

Такое время наступило.

Многие епископы в СССР и здесь, за рубежом, подчинились антихристовой власти. Одни - страха ради иудейска, другие - соблазнились«подвигом святой лжи» и «сугубым мученичеством Советского патриарха», признали его «только духовно»... Слава Богу, что в СССР есть истинная православная катакомбная Церковь, а за рубежом - есть Русская Зарубежная Церковь, возглавляемая мудрым и чистым митрополитом Анастасием.

Епископ Дамаскин (викарий Черниговский), замученный советской властью, в одном из своих замечательных посланий, обличавших иудины деяния митр. Сергия, говоря о«печатях антихриста», дал такое их толкование: «печать на лоб» - означает признание Антихриста свободно, добровольно, по убеждению; «печать на руку» - подчинение Антихристу «страха ради иудейска» или по другим каким-либо соображениям компромиссного порядка.

В настоящее время явный, цинично-откровенный дух антихриста проявляется в большевизме и он кладет свои печати на лбы и на руки окружающих. Как много уже опечатанных,«запечатленных » рук! И как много этих рук принадлежат духовенству... Вспоминаются горькие пророчества о последних временах Самого Спасителя: «соблазнятся даже избранные». «Но Сын Человеческий, пришед, обрящет ли веру на земле?» (Лук. 18,8). «Если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть. Но ради избранных сократятся те дни».

Наше тяжкое, мучительное, лукавое время похоже на преддверие конца. Мир, может быть, при смерти. Будет ли отсрочка? Помилует ли Господь? Отложит ли конец? Услышит ли и исполнит ли мольбы избранных? Или отнесется к этим молитвам, как отнесся к молитве о Чаше Своего Возлюбленного Сына? Мы не знаем. Но поведение христианина должно быть одинаково в обоих случаях. И всякая мольба должна кончаться словами:«Да будет воля Твоя, Господи», и «чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити?»

Глубоко не правы те, именующие себя «реалистами-политиками», которые утверждают, что апокалиптические настроения парализуют силы для борьбы. Наоборот, у истинного христианина эти настроения удесятеряют силы. Какова должна быть в настоящее время борьба со злом у христианина? Большевизм есть величайшее, универсальное мировое, растущее зло, - зло антихристова духа. Равнодушно к этому злу относиться ни один христианин не может и не должен.

Девизом борьбы должно быть: «За Христову Церковь».

Церковь - это непобедимая крепость. Церковь - это корабль спасения среди океанской бури. Церковь - это единственное Растение на земле, которое насадил Сам Господь, и которое, поэтому, никогда не искоренится. Церковь - это такое здание, которое не только никакие атомные бомбы, но и силы Ада никогда не разрушат и не одолеют. Церковь - это столп и утверждение истины. Церковь - это новый Иерусалим. Церковь - это уголок рая на земле. Церковь - это преддверие вечного Царства Небесного.

«Не бойся, малое стадо», вверяй себя Пастырю Доброму - Христу. «Восклоните головы ваши, ибо близко избавление ваше». «Да не смущается сердце ваше». «Терпением вашим стяжите души ваша». Помните, что ничего страшного на земле нет, кроме греха. Помните, что Бог есть Любовь, и что Он Всемогущ. А потому смело идите в бой. С нами Бог!

Борьба «за Христову Церковь» - вовсе не означает борьбы за «спасение Церкви». «Я - спасаю Церковь» - говорил в 1927 г. митр. Сергий. «Спасает Церковь» теперь патриарх Алексий и присные его. «Спасают Церковь» - те, кто не верит, или забыл, или сомневается в словах Спасителя: «Созижду Церковь Мою и врата ада не одолеют ее». Не Церковь мы должны спасать, а самих себя и ближних. Спасение возможно только в Церкви, только через Церковь.

«За Христову Церковь» - это исповедание перед всем миром и перед всеми силами Зла, перед лицом самого Антихриста, что мы не за него (ни духовно, ни физически), а за Церковь Христову.

«За Церковь Христову» - это значит «без всякого страха», это значит - «с душевным покоем», который потерян всем миром; «за Церковь Христову» - это значит за истину, за любовь, за свободу и против лжи, ненависти и рабства.

Умереть за Христову Церковь - это значит воскреснуть для вечной радости в Царстве Небесном. Борьба за Церковь - есть борьба за правду на земле.

Что случилось в мире?

Что случилось с Родиной нашей - нашей Св. Русью?

Заполонили мир «бесы».

Как глубоко и тонко понял природу этих «бесов» Достоевский. Они, главным образом, набросились на нашу Родину - на Св. Русь. Ибо «где святость, там и нечисть».

Одержимая этими «бесами», подобно Гадаринскому бесноватому, мучается наша Мать Россия. Корчит ее несчастную и бьет о камни и железо. Весь лик ее в крови и все суставы переломаны пытками. Одежды ее разорваны и нагое тело - грязно и покрыто струпами. Одержимая - как пьяная. Конвульсии и судороги похожи на бесстыдные движения. Непотребная, хмельная, горькой отравой опьяненная, лежит наша Родина-Мать.

Но мы не будем хамами.

Любовью и состраданием движимые, мы не заметим соблазнительной грязи, мы не осудим ее, а пожалеем. И еще вспомним, что и мы виноваты в ее грехах. Вспомним, что и мы когда-то осуждали Православную Императорскую Россию, нашу Родину-Мать. Мы ее тогда не любили, не жалели. И содействовали словом, делом и помышлениями, вольно и невольно ее падению.

Гениальный русский философ проф. С. А. Аскольдов, в своем замечательном исследовании («О связи Добра и Зла». «Христианская Мысль», Киев, 1916 г.), научил нас разбираться в тех трагических случаях жизни, когда мы должны выбирать между двумя комплексами, из которых каждый представляет собою органическую связь Добра и Зла.

Самодержавие - представляло собою первичное (связанное с абсолютом) добро, великое добро, органически слитое со второстепенным (гуманистическим) злом.

Революция же соблазнила второстепенным (гуманистическим) добром, органически слитым с первичным (сатанинским) злом.

Роковая ошибка свер;ения самодержавия заключалась в том, что во имя второстепенного добра было уничтожено первостепенное, первичное, великое добро, а на место уничтоженного второстепенного зла - было поставлено зло первостепенное.

Вспомнив свои ошибки, грехи и преступления, мы прежде всего должны очистить себя покаянием, со смирением понести свой крест - нашу судьбу, посланную Богом. Очистившись покаянием и облегчивши себя смирением, мы должны приступить к служению нашей Родине. Ее надо спасать. Не одежды, не тело, и даже не душу ее надо спасать, а надо спасать ее дух, т.е. то, что питает душу.

Много людей теперь и говорят, и пишут, и работают для спасения Родины. Но подавляющее большинство - или хотят чистое дело сделать грязными руками, или делают не то, что нужно, не самое главное. Спасают красивые русские одежды, спасают тело России, иногда даже заботятся о спасении души России, но о духе России мало кто даже задумывается.

Что же надо делать?

Если наш девиз будет «За Церковь Христову», то к нему смело надо прибавить «и за Родину». Но только надо всегда помнить, что Церковь - выше Родины. Если будет наоборот - Родина будет на первом месте, а Церковь на втором - тогда все пойдет прахом.

Белое движение было героическим, но не было подвижничеством. Родина была в «Белом движении» - на первом плане, а Церковь на втором. То же происходит и теперь. Извращается иерархия ценностей, спутываются понятия духовного с душевным, религиозного с эстетическим; Родина стоит на первом плане, а Церковь - на втором.

«Мы признаем Церковь, Мы ее высоко ценим», - говорят солидаристы. Но Церковь мало только «признавать», или вежливо снимать перед нею шляпу. В Церкви надо жить. Надо питаться духовно ее таинствами. Надо дышать ароматом Св. Духа. И еще: надо бороться с атеизмом.

Мне пришлось не однажды слышать высокие оценки нравственной личности некоторых деятелей и борцов за освобождение России, «горячих патриотов», которые оказывались... атеистами.

Надо понять, что атеизм есть величайший грех и величайшее преступление. Последовательный атеист должен быть материалистом и большевиком. Надо понять, что «если Бога нет», то действительно - «все позволено» (Достоевский). И социальная проблема - есть прежде всего проблема религиозная. В борьбе с большевизмом христианин должен проявлять святой гнев, святую ненависть и святое негодование против самой идеи большевизма, идущей от врага Бога и человека - дьявола; но, в процессе конкретной борьбы, прежде всего должен возгревать в своей душе огонь любви и жалости к тем людям, которые, как несчастные бесноватые, заражены идеей большевизма. Таких большинство. Их можно и должно спасать проповедью христианской любви, проповедью не только словом, но и делом.

Можно и должно спорить. Надлежит быть и разделениям. Могут быть и противные мнения. Но в основе этих споров должны быть ревность к истине и к любви.

По поводу смерти своего идеологического противника - К. Аксакова, Герцен когда-то написал некролог, в котором между прочим сказал: «Рано умер Хомяков, еще раньше Константин Аксаков. Больно людям, близко знавшим их, сознавать, что уже нет больше этих противников, которые были нам ближе многих своих. Мы, как Янус, смотрели в разные стороны, тогда как сердце у нас билось одно».

Какой прекрасный пример не только терпимости, но и любви к идеологическим противникам мы находим в этих словах. Как хотелось бы, чтобы все православные русские люди, истинные патриоты, поняли, что у нас бьется одно, православное, русское сердце.

Чем мы будет ближе к истинной Православной Церкви, чем мы будем больше и глубже жить и дышать духовным ароматом церковности - тем будем ближе друг к другу, согласно мысли Аввы Дорофея: «Чем люди ближе к Богу и истине, тем они ближе между собою».

1955 г.

Духовник. Что же смущает тебя в вопросе о Промысле?

Неизвестный. Невозможность примирить понятие свободы воли с церковным учением о воле Божественной.

Духовник. Скажи подробнее, что именно кажется тебе непримиримым.

Неизвестный. Вот слушай. Понятие свободы воли, может быть, и непостижимо для разума, и, возможно, что ты прав, проводя в этом отношении параллель между "свободой" и "бесконечностью". Пусть непостижимость бесконечности подобна непостижимости свободы, которая с формальной стороны является как бы "бесконечностью" в волевой сфере. Но как бы то ни было, мы постигаем в понятии свободы воли момент "беспричинности", хотя и не можем его себе представить. Свобода для нашего сознания - это во всяком случае возможность независимого ни от каких внешних причин самостоятельного действия. Называя поступок "свободным", мы хотим обозначить этим, что он совершен не по необходимости, а по личному волеизъявлению человека. И потому нравственная ответственность, как ты не раз говорил, всегда предполагает свободную волю. А так как человек ответственен за всю свою жизнь, то тем самым предполагается, что и вся его жизнь состоит из ряда свободных, никакими внешними причинами не обусловленных поступков.

И вот я открываю Евангелие и читаю: "Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены" (Мф. 10, 29-30). Эта мысль о всецелой зависимости человеческой жизни от воли Божией в совершенной полноте выражена в 6-й главе того же Евангелия. "Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом" (Мф. 6, 25-32).

Разве такое отношение к жизни совместимо с признанием человеческой свободы? Если ни одна птица не упадет без воли Отца, если ни один волос не упадет с головы человека без воли Божией, если человек совершенно бессилен сам своей волей изменить свою жизнь, не может "прибавить в себе росту хотя бы на один локоть", если человек сам по своей воле и не должен ни о чем заботиться, так как Отец Небесный знает, кто в чем имеет нужду, то спрашивается, где же проявляется свободная воля человеческая? Наша жизнь вся зависит от Бога. Все в ней совершается по Его воле. Церковь именует это Промыслом Божиим, но Промысел не совместим со свободой. Признать его - это значит неизбежно прийти к учению о предопределении. Если каждое движение жизни делается по воле Отца, то Его воля и решает все. Если предрешено Его волей, то твоя воля - ничто. Но если признание Промысла исключает возможность свободной воли, то, с другой стороны, признание воли исключает возможность Промысла. Я приведу тебе такой пример: разбойник напал на мой дом. Ограбил, изувечил, надругался над моими близкими. Я верю в Промысел Божий. Все от Бога. Господь знает, в чем каждый имеет нужду. Значит, и разбойник от Бога? Но ведь разбойник имел свою свободную волю. Почему же он на меня напал? Потому, что таково было его свободное волеизъявление, или потому, что такова была воля Божия? Если потому, что была воля Божия, то где же свободная воля разбойника? Если потому, что захотел сам, то при чем тут воля Божия? Ясно, что признание свободной воли разбойника совершенно исключает участие воли Божией в этом злодеянии, а, значит, и промыслительный его смысл.

Вот те сомнения, которые явились у меня по поводу всего сказанного тобою о таинствах, нравственном совершенстве и монашеских подвигах. Своими силами я не мог разрешить этих сомнений.

Духовник. Да, твой вопрос действительно нуждается в разъяснении. Он сложен по двум причинам. Во-первых, потому, что затрагивает целый ряд побочных вопросов, и во-вторых, потому, что Церковное учение о Промысле часто принимается совершенно искаженно.

Неизвестный. Вот я и прошу тебя разъяснить мне все это.

Духовник. Постараюсь. Нам придется вновь и более подробно говорить о свободе. Ты знаешь уже, что, по Церковному учению, человеку, созданному по образу и подобию Божию, дарована свободная воля. Он - не только частица вещества, организованная в живое существо и подчиненная, как все в вещественном мире, закону причинности. Он - носитель того таинственного и непостижимого начала свободы, которая делает его волю первопричиною тех или иных действий, не чем иным, кроме этой свободной воли не обусловленных. Поступки человека не механические явления физического мира. Они не есть автоматические следствия какой-то причины, вне воли заключенной, и не являются простым следствием физико-химических процессов в самом человеке, они определяются его собственной волей, ибо воля его, как начало свободное, является в причинном ряде явлений причиной в себе. Сам человек определяет тот или иной ряд явлений и несет нравственную ответственность за свои поступки, потому что поступить так или иначе, хорошо или плохо зависит от его собственной воли, он всегда выбирает сам. И не по формальному своему определению, а по существу, свобода - это одно из свойств души человеческой, которая, являясь единой по существу, как подобие существа Божия, имеет и подобие ипостасей, в существе своем оставаясь единой и неделимой.

Неизвестный. Я очень хорошо понимаю все, что ты говорил о свободе человеческой воли, вот потому-то я прошу разъяснить, как это учение о свободе можно примирить с учением о воле Божией.

Духовник. Подожди. Я предупредил тебя, что здесь необходимо коснуться многих побочных вопросов. Первородный грех был свободным актом человека. Он сам выбрал свой путь, не совпадающий с волей Божией, и, нарушив данную Богом заповедь, встал на путь своего волевого самоутверждения. Этот акт, свободный сам по себе, привел человека к рабству и по последствиям своим был потерей дарованной ему свободы. Дело искупления было делом освобождения - не потому, что упразднялся грех, а потому, что уничтожалась власть этого греха в мире. Ибо через жизнь в Боге каждый воссоединялся с Богом, по слову Апостола: "...соединяющийся с Господом есть один дух с Господом" (1 Кор. 6, 17). Первородный грех искуплен, и возможность соединения с Богом восстановлена. А тем самым восстановлена и свобода. Вот почему в слове Божием говорится: "...стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5, 1). "Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков" (1 Кор. 7, 23).

Неизвестный. Эта свобода не есть реальность, данная каждому, а лишь возможность?

Духовник. Нет, эта свобода дана всему миру как реальность, но человек как совершил свободно первородный грех и тем отказался от своей свободы, так же свободно отказывается и теперь или не отказывается от той свободы, которая дарована ему искуплением.

Неизвестный. Что же ты разумеешь под отказом от свободы?

Духовник. Отказ от веры в Христа Воскресшего, ибо только через веру освобожденный человек остается освобожденным, а не отдает себя вновь в рабство греха и смерти. Для решения поставленного тобою вопроса о взаимоотношении свободы воли человека с Божественной волей весьма важно уяснить себе следующую мысль. Неверие и проистекающее отсюда состояние души человека есть отказ от свободы и признание внутреннего рабства. Этим отказом человек, по внешности оставаясь человеком, ставит себя в общий ряд с бытием животных, но как более совершенный вид этого ряда. Он не делается "вещью", но отказывается от высшего достоинства свободного человека. Апостол говорит верным: "Грех не должен над вами господствовать" (Рим. 6, 14).

"Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы. греха к смерти, или послушания к праведности?" (Рим. 6, 16).

Это состояние рабства греху Апостол Петр изобразил следующими словами: "Они, как бессловесные животные, водимые природою, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся" (2 Пет. 2, 12). "Глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха; они прельщают неутвержденные души; сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия" (2 Пет. 2, 14). "Ибо, произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении. Обещают им свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб" (2 Пет. 2, 18-19).

И напротив: "...кто вникнет в закон совершенный, закон свободы, и пребудет в нем, тот, будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своем действии" (Иак. 1, 25).

Вот что надлежит держать в своей памяти при рассмотрении вопроса о свободе человеческой воли и воли Божественной.

Неизвестный. Я все еще не могу понять, какое отношение все эти предварительные рассуждения имеют к самому вопросу?

Духовник. Подожди. Ты сейчас поймешь это. Вот ты привел слова Спасителя из 6-й главы Евангелия от Матфея: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться" (Мф. 6, 25). Но закончил их только стихом 32-м: "Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом". А дальше? Почему ты на этом остановился? Ведь слова, приведенные тобой, совершенно неотделимы от следующего 33-го стиха: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам". Как часто люди ропщут, что не исполняется обетование Спасителя - все, что ни попросите во имя Мое, дастся вам. Помня лишь одну часть обетования: "все, что ни попросите, дастся вам", забывая условие этого исполнения "во имя Мое". Апостол говорит таким людям: "Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений" (Иак. 4, 3).

Так же и в вопросе о воле Божией в нашей жизни и о промыслительном о нас попечении. Для того, чтобы воля Божия во всей полноте содержала жизнь нашу, надо искать Царства Божия и правды его - и тогда все остальное приложится.

Если перенести этот вопрос в сферу формально-логическую, можно сказать, что поскольку человек сохраняет свою свободу и не поддается игу рабства - его воля совпадает с требованием воли Божией.

Неизвестный. Но ведь жизнь слагается из действий не только моей воли. Допустим, моя воля будет свободной и совпадет с волей Божией, а как же воля разбойника? Ведь она тоже определяет мою жизнь. Как же быть с его злой волей, как понять ее действие на мою жизнь? Как ее примирить с Промыслом?

Духовник. Да. То, что сказано мною, этого вопроса не разрешает. Пока мы говорили только о том, ограничивает ли Божественная воля волю человеческую и тем делает ли ее "несвободною"? И на вопрос этот ответим: нет, не ограничивает - истинное состояние свободы есть исполнение воли Божией по свободному произволению человека - такой свободный, то есть в Боге живущий, человек прежде всего ищет Царствия Божия, и тогда все остальное ему дается.

Теперь будем говорить о воле Божией в физическом мире и о Божественном Промысле в отношении всей жизни вообще, памятуя все время о том, что раскрыто нам в слове Божием о свободе.

Ты привел слова Спасителя: "Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего" (Мф. 10, 29). Что значат эти слова? В чем выражается воля Божия в физическом мире? В отношении мира физического участие во всем Божественной воли надо понимать в том смысле, что сами законы, по которым протекает эта жизнь, являются выражением воли Божественной, и их неизменность и продолжающееся действие возможны только потому, что Господь повелевает этому быть, то есть содержит все это в своей воле.

Божественная воля дала вселенной неизменный строй. Душа человеческая, имея в себе Богоподобное начало свободы, живет по иным законам. Однако и она, через эту вещественную основу своего земного бытия, составляет некоторую частицу вещественного мира. Поэтому физическая жизнь может оказывать то или иное действие и на наш душевный строй, и потому Божественная воля может содействовать нашему спасению через так называемые "механические законы природы". Господь направляет их в соответствии с высшими целями нашей духовной жизни. И то, что в отношении естественно-природного бытия является Божественной волей в форме неизменных законов, определяющих жизнь вселенной, то в отношении жизни человека становится Божественным Промыслом.

Неизвестный. Ты говоришь, что Божественная воля может содействовать нашему спасению через механические законы природы, что ты под этим разумеешь?

Духовник. Во-первых, совокупность тех восприятии, которые зависят от пяти внешних наших чувств. Во-вторых, непосредственное действие на нашу физическую природу, как, например, физические болезни или органические недостатки, и, в-третьих, знамения и чудеса, поскольку они облекаются в форму физическую.

Неизвестный. Понятие чуда ты ставишь в связь с учением о Промысле Божием.

Духовник. Разумеется.

Неизвестный. Разъясни мне это.

Духовник. Чудо не есть нарушение "законов природы" как некоторых сил, чуждых силе Божественной. Это есть действие той же Божественной воли, но не в форме известных нам, постоянно действующих законов природы, а в форме отдельного акта непосредственно, лишь в данный момент действующей силы Божией. В чуде приостанавливается волеизъявление Божие, по которому живет материальный мир всегда, и Господь особым актом определяет то или иное явление. Этот особый акт всегда совершается Богом в целях промыслительных. "...Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему..." (Мф. 12, 39). Ибо всеведущий Господь знает бесполезность чуда для рода лукавого и прелюбодейного. Таким образом, наша вера в возможность чуда основана на нашей вере во всемогущую силу Божию, наш разум утверждает эту веру, видя в физических законах действие воли Божественной, а в чуде -особый акт той же Божественной воли, и наше чувство находит полное удовлетворение в промыслительном значении всякого чуда.

Неизвестный. Теперь я понимаю это.

Духовник. Перейдем теперь к вопросу о свободе человеческой воли и Промыслу Божию.

Опять я должен начать с того, что тебе известно. Господь дал человеку свободу. И не механическим путем, превращая человека в автомат и тем лишая все его поступки морального содержания, ведет его Господь ко спасению. Господь дал человеку свободу для того, чтобы он сам избрал себе путь спасения, и этим бы сделалось возможным его свободное соединение с Божеством в вечной жизни. И если человек избирает путь зла, то есть отхождения от Бога, - это не есть активное выражение Божественной воли.

Неизвестный. Постой! Значит, такое отхождение совершается без воли Божией? Но как же тогда "ни един волос"?

Духовник. Я сказал, что такое отхождение не есть активное выражение Божественной воли, но это совсем не значит, что оно делается без Его воли.

Неизвестный. Не понимаю.

Духовник. Божественная воля попускает быть этому отхождению, Своей силой его не пресекает, и потому мы утверждаем истину: "все делается по воле Божией". В каждом, самом злом поступке человека участвует воля Божия, поскольку она не препятствует его совершению.

Неизвестный. Я прошу тебя пояснить мне это на конкретном примере. Вот на том разбойнике, о котором я говорил.

Духовник. Прекрасно. Возьмем этот пример с разбойником. Разбойник напал на твой дом и совершил злодеяние. Была ли здесь воля Божия? Да, была, но не в том, что разбойник решил напасть на твой дом, а в том, что Господь попустил совершиться его злой воле и не приостановил ее действия.

Неизвестный. Но почему же не приостановил? В чем же тут Промысел Божий?

Духовник. Об этом я скажу дальше. Будем продолжать наше рассмотрение учения о Промысле. Человеческая жизнь складывается не только из его поступков, но и из поступков окружающих людей. Ты не только сам своей волей определяешь свою жизнь, но гораздо в большей степени ее определяют тебя окружающие люди. Разбойник, напавший на тебя, может совершенно изменить внешние условия твоей жизни, вся жизнь твоя от этого события может пойти в другом направлении. И если представить себе, что окружающие тебя люди являются носителями свободной воли, ясно, что и все эти изменения в твоей жизни, происшедшие от злых поступков, не могут рассматриваться как активное проявление Божественной воли. Возьми эпоху мученичества. Святых распинали и бросали диким зверям. Что же, и это была активно действующая воля Божия? Нет, это была злая воля людей. А где же тогда "все по воле Божией"? Ответ и здесь тот же: все события, зависящие от свободной воли окружающих нас людей, не являются активным выражением Божественной воли. Но так как каждое свободное действие человека Господь может пресечь, то каждое, без исключения, проявление свободной человеческой воли в отношении нас зависит от воли Божественной. Господь его попускает, не пресекает своей высшей волей.

Неизвестный. Но если воля Божия только пассивная, каково же тогда значение этой воли в нашей жизни? В чем выражается забота о нашем спасении? Где в нашей жизни Божественный Промысел? Коль скоро во всем полная свобода человека, а Господь только "попускает" - значит и Промысла как активно действующего начала нет. Человек, в конце концов, предоставлен самому себе.

Духовник. Ты слишком забегаешь вперед. Я вовсе не сказал тебе, что воля Божия - только пассивная: ни в коем случае. Она и активно действующее начало. Но и пассивно попуская, и активно действуя - она в одинаковой мере является промыслительной в нашей жизни.

Неизвестный. Пожалуйста, разъясни мне все это.

Духовник. Господь не пресекает всех злых поступков человека, потому что это было бы лишением его свободы воли и превращало бы его поступки в причинно-обусловленные явления, где этой причиной являлась бы сила Божия. А этим бы уничтожался всякий смысл созданной Богом жизни. Ибо этот смысл лежит в свободном самоопределении человека к добру и соединении его с Богом как следствии этого самоопределения. Но это совершенно не значит, что промыслительное попечение о злых людях исчерпывается только предоставлением им полной свободы, а попечение о людях, в отношении которых совершается зло, - "попущением" этого зла. Тогда, действительно, люди были бы оставлены Богом и предоставлены только самим себе.

Неизвестный. Но в чем же тогда проявляется при совершении злых поступков Божественный Промысел? Я совершенно не могу этого понять.

Духовник. Вот теперь мы подошли к этому вопросу. В чем же выражается Божественный Промысел при попущении Богом злых деяний? В том, что Господь промыслительцо содействует пережить их во благо нашего спасения.

Неизвестный. Не понимаю. Какое может быть "благо" от злого поступка?

Духовник. Когда человек делает нам зло, мы разумеем под этим злом лишь его душевное состояние, те побуждения, которые руководили им. Разбойник, напавший на дом, сделал зло, потому что им руководила злая его воля. Но для тебя - не с точки зрения мирской а с точки зрения христианской, - это может быть злом, и не злом, в зависимости о того, как ты это переживаешь и что это дает для твоей внутренней жизни. И ограбление, и избиение, и бесчестие - может быть для тебя источником озлобления и разорения душевной жизни. И тогда злодеяние разбойника будет для тебя злом. Но то же ограбление, и избиение, и бесчестие, - хотя они и злые деяния, взятые сами по себе и в отношении злой воли, их совершившей, - но для тебя они могут быть источником великого блага, коль скоро ты переживаешь их во благо своего спасения, с терпением, неосуждением, всепрощением... Тебя обманули, оклеветали, оскорбили - это поступки злые, но ты можешь сделать их для себя источником добра. Вот почему святые мученики говорили: "Вы можете убивать нас, но не можете сделать нам зла". Тюрьма - страшное зло, но скольких людей привела она к Богу. Истязание - страшное зло, но сколько людей стало через него святыми. Ни в чем так не ясно это, как в промыслительной заботе Господа о святой Церкви. Сколько зла было сделано Церкви ее гонителями в эпоху мученичества. Господь до срока не пресекал этого зла. Но Церковь, пережив все во благо, стала Церковью святых мучеников, и руками ее врагов, проливших святую кровь по действию Божественного Промысла, созидалось величие Церкви. Много было испытаний в Церкви, и часто смущались верующие долготерпению Господа. Невольно вставал вопрос у них в сердцах: доколе. Господи? Почему попускаешь торжествовать злу? Почему не приостановишь его Своей всемогущей волей? Но ответ на этот вопрос полностью содержится в учении о Промысле: какое бы зло ни делалось в отношении Церкви - оно всегда ведет к ее благу, всегда очищает и возвеличивает ее. И самые злые ее враги по действию Божественного Промысла не могут сделать для нее ничего, кроме блага. Ибо Господь созидает Церковь Свою не только непосредственным действием Божественной силы, но и руками врагов, попуская злу, которое Церковь переживает во благо. Вот в чем Промыслительный смысл попускаемого Богом зла. Он - в сохранении человеческой свободы и нравственной задаче для каждого человека всякое совершающееся в отношение его зло превратить в источник нравственного совершенства и духовного устроения.

Неизвестный. Но опять-таки я не вижу, в чем проявляется Промысел, то есть Божественная воля. Бог попустил злу совершаться, и человек должен пережить его во благо. При чем же тут Бог? Все опять-таки зависит от человека. Если у него хватит сил пережить во благо попущенное зло - великолепно. Не хватит - человек погибнет. Туда ему и дорога. Сам виноват. Где же Промысел? Опять я вижу только одно "попущение".

Духовник. Ошибаешься. Божественная воля активно помогает нам в исполнении этой нравственной задачи. Дабы не лишить человека свободы, Господь не пресекает воли совершающего зло, но тем, в отношении кого зло совершается, Господь помогает пережить его во благо. И здесь Господь оставляет решающее слово за самим человеком, чтобы не лишить его свободы, не решает нравственной задачи за него, но содействует ее решению.

Неизвестный. Каким образом?

Духовник. Пути разнообразны. Их не перечтешь. Через все Господь посылает ему помощь. Ведь нельзя Промысел Божий понимать только в смысле отрицательном. Господь не только представляет человеку свободу и не только требует от него исполнения определенных нравственных задач. По учению Церкви Господь соблюдает каждую человеческую душу. Каждое движение его, каждую его мысль, чувство, намерение - все видит Господь и все, что возможно сделать, не лишая его свободы, для его спасения, - делает по неизреченной своей любви и милости. Нам не ведомы все пути, которыми ведет Господь человека ко спасению. Но многое нам известно из слова Божия, из жития святых и из опыта Церкви. Вся жизнь человека исполнена иногда явного для него самого, иногда более прикровенного попечения. Нас не должно смущать, что не пресекает Он всегда злой воли и не делает добра за нас Своей всемогущей волей. И здесь Его милость. И здесь Его любовь. Ибо в противном случае жизнь перестала бы быть жизнью. Но, не отнимая свободы, Он помогает нашему доброму произволению, вразумляя, показывая, просвещая. На нашу жизнь невидимо действуют в этом отношении потусторонние силы, ибо у каждой души есть Ангел-хранитель, который бережно ведет душу ко спасению, есть помощь угодников Божиих, заступничество и ходатайство Матери Божией. Господь Своей волей ставит нас в такие жизненные положения, которые помогают нам идти по надлежащему пути. Он действует на нашу душу и таинственными, неведомыми путями, и через святую Церковь, и через определенных людей, которых посылает на нашем пути. И милость Божия к нам, недостойным, столь безмерна, что удостаивает иных и непосредственного воздействия в форме знамений, видений и чудес.

Неизвестный. Но если "злая воля", действующая в нас, окажется сильнее, если зло не по силам пережить во благо? Тогда Бог "попускает" человеку погибнуть?

Духовник. Никогда. По церковному учению, активная Божественная воля, попускающая зло, всегда пресекает действие на нас злой воли, через которое создается непосильное искушение. Божественный Промысел попускает зло только потому, что оно может быть пережито во благо нашего спасения и потому не допускает зла "непосильного". Если зло попущено Богом - это всегда значит, что оно для нашей жизни, для нравственной задачи посильно. А потому и каждый человек, не переживший его во благо, - согрешает, и сам за это несет ответственность перед Богом. Церковь не знает "непосильных искушений". В слове Божием говорится прямо: "...верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил..." (1 Кор. 10, 13).

Неизвестный. Но еще один вопрос. А как же судьба злых людей? Что значит в отношении их Промысел Божий? Бог попустил им совершить зло. Он не пресек их свободной воли: ну и что же? Почему Божественная воля "не пресекла" - я понял. Бог не хотел лишать людей свободы и делать их "механическими явлениями". Пусть так. Но ведь Промысел - это забота о спасении. В чем же выражается эта забота в отношении людей, совершающих зло?

Духовник. В том же, в чем она выражается и в отношении тех, кому делается зло. Господь всем хочет спасения. И никого не лишает свободы. Не добрых только, но и злых Он ведет ко спасению, и все, что я говорил об активном значении Божественной силы в деле нашего спасения, относится одинаково и к добрым, и ко злым. Он и злым помогает освободиться от рабства греху, помогает и их доброму произволению, вразумляя, наказывая и просвещая. Каждому давая потребное.

Неизвестный. Да, но тогда Бог превращается в какого-то "Отца", почти в земном смысле, но у которого миллиарды детей и который разбирается во всех мелочах повседневной их жизни. Это как-то не вяжется с моим представлением о Боге.

Духовник. Вот потому-то ты и не чувствуешь великое значение того, что Церковь именует Промыслом Божиим. Потому и смущают тебя кажущиеся формальные противоречия учения о Промысле и свободе воли. Ты опять стремишься облечь все в земные образы и опять косное земное так заслоняет от тебя высшее Божественное, что ты начинаешь видеть только внешнюю, вещественную, окружающую тебя жизнь. Но ты суди о жизни по духу. Посмотри на все изнутри. Забудь о том, что мир - только вещество и душевная жизнь только физико-химические процессы. Пусть все переживаемое нами в течение нашего земного бытия не будет для тебя лишь бессмысленным чередованием ничем не связанных между собой фактов. Вспомни, что тот иной мир - как в тумане за образом здешнего мира и душевная жизнь - лишь отблеск жизни иной, и вся она объемлется силой Божией. Ты поймешь тогда, что, подобно тому, как Божественная воля, в неизменно действующих законах природы, участвует в каждом, самом ничтожном процессе физической жизни, так же и сила Божия, действующая в Промысле Божием, участвует и содержит каждый шаг жизни человеческой. Ведь не спрашиваешь ты, каким образом каждый камешек притягивает к себе земля, хотя камней на земле бесчисленное множество. И не спрашиваешь, каким образом каждая частица воды, нагретая солнцем, превращается в пар, хотя невозможно измерить все превратившееся в пар частицы воды, потому что для этого не хватит никаких сил. Ты не спрашиваешь об этом, потому что здесь воля Божия действует в физических, неизменных законах, так не спрашивай, каким образом сила Божия объемлет в промыслительном попечении каждое движение человеческой жизни, потому что людей - "миллиарды". Воля Божия все содержит и потому во всем действует, а раз во всем, то нет для измерения ее ни числа, ни меры.

Неизвестный. Да. Это можно принять. Я не так представлял себе учение о Промысле.

Духовник. Это не только можно принять, но без этого нельзя по-настоящему жить, ибо вера в Промысел дает истинное и твердое основание всей нашей жизни. Не имея в сердце своем чувства Божественного попечения о нас, человек отдается во власть слепого хаоса без основы, без порядка, без смысла.

Он - просто песчинка, которая кружится в каком-то вихре слепых сил и бессильна осмыслить или изменить свое движение. Совсем иное, когда сердце озарено чувствованием Божественного Промысла. Тогда над собою человек ощущает твердое основание. Он знает, что жизнь его в руках Божиих и что эта всемогущая рука ведет его ко спасению. Он идет по жизненному пути спокойно, радостно, с твердым упованием, что милосердный Господь видит каждый шаг его жизни, все, что ни совершается с ним, все к "лучшему", все имеет высший смысл, все не "случайно", а разумно, ибо во всем, всегда и везде действует Божественная воля и сохраняет Его Божественное Промышление.

Неизвестный. Да. Личная жизнь, действительно, как бы получает основу при таком понимании Промысла. Но вот тот последний вопрос, о котором я как-то упомянул раньше, все же остается в силе.

Духовник. Последний ли он?

Неизвестный. Кажется, последний. Но, однако, невозможность ответить на него может разрушить и все воздвигнутое тобою здание.

Духовник. Каков же тот вопрос?

Неизвестный. Я всегда недоумевал, в чем, с точки зрения церковной, лежит смысл мировой Истории? Вот ты говоришь о Промысле Божием. О том, как Божественная сила ведет человека ко спасению. Ну, а жизнь мира! По нашему учению, истинная жизнь в Церкви. Мир во зле лежит. Но Церковь - горстка людей. Неужели культура, наука, искусство, все, в чем живет этот во зле лежащий мир, - пустая комедия? Неужели весь смысл существования этого громадного злого, но прекрасного "мира" только в том, чтобы соблазнить благочестивых христиан? Неужели он "проклят" и больше ничего?

Духовник. Я предвидел твой вопрос. И без ответа на него наше здание действительно было бы незавершенным.

Неизвестный. И ты мне на него ответишь?

Духовник. На него ответит Церковь. А мы постараемся сделать надлежащие выводы из этого ответа.

Неизвестный. Мне важен не церковный авторитет, а истина.

Духовник. Там, где нет церковного авторитета, -нет истины.

Неизвестный. Да, да. Теперь я не возражаю против этого.

Духовник. Прекрасно. В следующий раз мы будем говорить о прогрессе и конце мировой истории. Это и будет ответ на твой вопрос.

Духовник. Итак, тебе кажется, что монашество - это отклонение от христианского идеала...

Неизвестный. Да. Я думаю, что в Евангелии нет ни одного слова о монашестве.

Духовник. И ты думаешь, что святые подвижники не достигали высшего нравственного совершенства и искажали то нравственное учение, которое дал людям Христос...

Неизвестный. Да. И я думаю, что монашеский аскетизм был совершенно чужд первоначальному христианству, что он создался под влиянием древневосточного изуверского аскетизма и что между образом Апостола Иоанна и каким-нибудь Симеоном Столпником, покрытым струпьями, нет ничего общего...

Духовник. Скажи мне подробно, в чем ты усматриваешь разницу.

Неизвестный. Постараюсь. Христианский идеал нравственности - это идеал совершенной любви. Апостол Иоанн из всех учеников Христа был самым полным Его воплощением. Что может быть прекраснее старца, который теряя последние жизненные силы, повторяет только одно: "Дети, любите друг друга... Любовь - это "совокупность совершенств". По словам Апостола Павла, любовь "долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит" (1 Кор. 13, 4-7).

Такая любовь - начало действенное. Это то чувство, которое заставило самарянина остановится перед страдающим человеком и омыть его раны. Образ совершенного христианина - это образ совершенной всепрощающей любви, отдающей себя на служение людям. Ибо "нет больше той любви, как если кто душу свою положит за друзей своих". Я более или менее правильно охарактеризовал нравственный идеал христианства?

Духовник. Да, вполне правильно.

Неизвестный. И вот - монах. Что общего у него с этим светлым образом евангельской любви? Начнем с одежды. Разве Христос облечен был в траур, а не в светлый хитон? Разве носил он черный клобук и черную мантию, напоминающую крылья черной птицы? Пойдем дальше. Что за дело монаху до избитых, израненных, измученных людей, когда он бежит в пустыню ото всех - и от счастливых, и от несчастных? Как он может душу свою положить "за други своя", когда сидит по нескольку дней в затворе или стоит на столпе, занимаясь самоспасением. Христос простил женщину. Он поставил женщину в пример фарисею. Женщина слезами своими омывала ему ноги, и волосами своими отирала их. Он возвеличил ее. Для монаха в ней - смертоносный яд. Он проклинает ее. Бежит, как от моровой язвы. Христианство - это любовь, всех согревающее тепло, радость, свет. Монашество - это самоспасение, холод, постоянные слезы, прочный суровый затвор, подземная пещера - без света, без воздуха, без радости. Христианство - это религия свободного человека. Ибо где Дух Господень - там и свобода. Монашество - это рабство. Монашество - все по букве, по Уставу, по-внешнему. Христос не гнушался "пировать" с мытарями и грешниками. А монах не пьет и не ест и, несмотря на свои приниженные поклоны, в душе горделиво считает всех зараженными грешниками и бежит мира как зачумленного. Христианство говорит о святости тела, которое -храм Духа Святого, а монашество все проникнуто ненавистью к этому "храму", оно ненавидит и всю земную жизнь, проклинает ее и считает за счастье скорее из нее уйти. "Всегда радуйтесь", - говорит Апостол. "Всегда будь печален", - говорит Египетский подвижник авва Исайя.

Что же общего между этим черным, суровым, ненавидящим жизнь монашеством и исполненным любви и радости Евангельским Христианством?

Духовник. Какое страшное недоразумение... Сколько неправды в твоих словах... А ведь не заглянув глубоко и в Евангельское учение, и в монашество - может показаться, что и в самом деле ты прав.

Неизвестный. Неужели же я неправ? Неужели все это только недоразумение?

Духовник. Конечно, неправ. Монашество - это несокрушимая твердыня христианства. Это самая высокая ступень достигнутого совершенства. Это лестница, по которой люди восходили и восходят к Богу. Это самый прямой, хотя и самый трудный путь истинной христианской жизни.

Неизвестный. Так неужели ты можешь представить себе Христа в монашеском клобуке?

Духовник. Нет.

Неизвестный. Так я ничего не понимаю...

Духовник. Потому что не понимаешь сущности монашества.

Неизвестный. Возможно. Я и прошу тебя разъяснить мне это.

Духовник. Ты совершенно верно охарактеризовал идеал христианского совершенства. Но подумал ли ты о том, какие препятствия на пути к этому совершенству, не указаны ли они в слове Божием? И не указано ли, что борьба с ними - необходимое условие нашего спасения?

Неизвестный. Мне кажется, что препятствия не имеют отношения к вопросу о положительном содержании нравственного идеала.

Духовник. Да. Но они имеют отношение к вопросу о сущности монашества.

Неизвестный. Мне это непонятно.

Духовник. Монашество - это отречение от мира и отречение от своей воли, борьба со страстями. Рассмотрим все это подробно и увидим тогда, искажает ли монашество христианское учение.

Неизвестный. Да. Я попрошу тебя как можно подробнее рассмотреть это. Возможно, что здесь я найду ответ и на последний вопрос, о котором упомянул в прошлый раз.

Духовник. Каково отношение христианства к миру и к мирским привязанностям? "Горе миру от соблазнов...", - сказал Господь (Мф. 18, 7). И взаимоотношение "мира" с христианством раскрыл в следующих словах: "Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир" (Ин. 15, 19).

В посланиях Апостольских отношение к миру устанавливается совершенно определенно: "Не любите мира, ни того, что в мире, кто любит мир, в том нет любви Отчей", - говорит Ал. Иоанн (1 Ин. 2, 15). И в другом месте: "Весь мир лежит во зле" (1 Ин. 5, 19).

У An. Иакова говорится: "...не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу" (Иак. 4, 4). "...Вы со Христом умерли для стихий мира", - говорит Ал. Павел (Кол. 2, 20). Мирские привязанности - это "соблазн", который должен преодолевать человек. За Спасителем шло множество народа, и Он, обратившись к ним, сказал: "...если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником..." (Лк. 14, 16). И в другом месте Он подтвердил это в общей форме: "...всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником" (Лк. 14, 33).

Об этом же сказал притчу, как один человек сделал большой ужин, позвал многих, и, когда ужин был готов, все начали, точно сговорившись, отказываться. Первый сказал: "Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее". Другой сказал: "Я купил пять пар волов и иду испытать их". Третий сказал: "Я женился и потому не могу прийти". Разгневанный хозяин призвал, вместо этих званых, нищих, увечных, хромых и слепых. А званым и отказавшимся, из-за своих привязанностей к земным вещам, прийти на пир, Он сказал: "Никто из тех званых не вкусит моего ужина" (Лк. 14, 18-24).

Однажды Господь обратился к одному человеку со словами: "Иди за мною". Тот сказал: "Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего". Но Иисус сказал ему: "...предоставь мертвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8, 22).

Еще другой сказал: "Я пойду за Тобой, Господи, но прежде позволь мне проститься с домашними моими". Но Иисус сказал ему: "...никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лк. 9, 62).

Вот что должен преодолеть на своем пути христианин, идущий к совершенству. Он должен преодолеть все порабощающие его привязанности, поскольку они препятствуют его служению Христу. Он должен возненавидеть мир с его соблазнами и всех близких своих, даже мать и отца, коль скоро они будут мешать этому служению. Он должен быть свободен и от власти мирских стихий и всех земных своих забот.

Разве это не монашество? Разве это не уход от мира? Ты говоришь, монахи бегут от мира, как от зачумленного. Да, бегут. Но мир и есть зачумленный. Где же противоречие с христианством, где искажение христианского идеала? Разве все, что говорит Слово Божие, не осуществляет монашество в своей жизни? Разве монах не порывает с миром? Не уходит во имя духовной жизни от своей семьи, от своих сестер, имений, волов, забот? Разве не возлагает на себя каждый подвижник крест служения Христу?

Неизвестный. Я не понимаю тогда. Как же служению ближнему? Как можно накормить голодного, напоить жаждущего, посетить в темнице заключенного, дать приют страннику - если бежать от мира? Не значит ли это больше всего думать о себе, о собственном спасении? Не есть ли это эгоистическое самоспасение, прикрытое внешним благочестием?

Духовник. Ты понимаешь служение ближнему, как это понимают в миру, поэтому и говоришь так.

Монашество думает о своем спасении не из эгоистических побуждений, а по любви к Богу. Душа человеческая принадлежит Творцу, и подвижник хочет отдать ее Богу в достойном состоянии. Представь себе некоторое подобие и в отношениях мирских. Представь себе послушного сына, который по-настоящему любит своего отца. Ему хочется хорошо учиться, потому что так хочет любимый отец, и успехи в учении будут ему приятны. Он не думает о личной пользе от учения. Он боится огорчить отца леностию и всеми силами стремится достигнуть наибольших успехов, чтобы доставить радость отцу. Вот именно такой "учащийся сын" - каждый монах. Это не эгоистическое самоспасение, а это самоотверженное учение. Подвиг монаха полон любви к Богу, желания угодить Ему, порадовать своим исправлением, отдать на это все свои силы, чтобы по возможности успешно окончить курс.

Ты говоришь, что монах не служит людям, не приносит им пользы. Но ведь "польза" на языке Евангельском совсем не то, что на языке мирском. Конечно, хорошо облегчить физические страдания ближнего, или накормить голодного, или напоить жаждущего, но как можно служить людям, чувствуя себя слепым? Не надо ли сначала избавиться от своей слепоты? Монашество не было бегством от людей в смысле нежелания послужить им. Это было бегство от соблазна и греха, чтобы сделать себя достойным такого служения. Каждый монах, уходя из мира, знал, что он должен всего себя отдать Богу, а если потребуется его служение людям, тогда Господь призовет его к этому служению. Ты смеешься над столпничеством, но сколько пользы принесли людям эти убежавшие от людей подвижники! Сколько через них было принесено учения, утешения, спасения страдающим и погибающим людям. И не только для современников, но и для нас по сии дни.

Неизвестный. Да. По отношению .к миру, пожалуй, ты прав. Монашество односторонне, но осуществляет слова Евангелия.

Духовник. Ты увидишь, что оно осуществляет и другие стороны христианского учения. Христианин должен отречься не только от мира и от мирских привязанностей, но и от своей воли, поскольку она стремится противопоставить себя воле Божией. Он должен смириться перед Господом и преодолеть всяческое в себе самоутверждение и гордыню.

"...Отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мной", - говорит Господь (Мф. 16, 24). Надо идти за Христом, чтобы во всем была единая воля Божия. Надо смириться перед этой волей и отказаться от всяческой гордыни, ибо "кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом" (Мф. 20, 27).

Смирение, то есть отказ от гордыни и самости есть основная задача христианина в отношении своей воли, потому что "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (Иак. 4, 6). И в молитве Господней сказано: "да будет воля Твоя".

А когда Господь молился по-человеческому перед Крестным страданием Своим, Он дал совершенный образ такого отречения от своей человеческой воли: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты". Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: "Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя" (Мф. 26, 39, 42). Смирение, отказ от своей воли, полное "отвержение себя" и есть задача монашества. Где же тут искажение христианства? Не есть ли это, напротив, его достойное исполнение?

Неизвестный. Да, конечно, христианство - религия самоотречения. И в этом монашество не противоречит Евангельскому учению.

Духовник. Но чем же противоречит? Не борьбой ли со страстями? Вот тем "аскетизмом" в отношении своего тела, который кажется тебе особенно искажающим Евангельское учение? Прочти, что говорит Господь о борьбе со страстями: "Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный; и если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную" (Мф. 18, 8-9).

Послания Апостольские подробно рассматривают эту борьбу. Я приведу тебе несколько мест из Апостольских посланий. "Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу" (1 Петр. 2, 11). "Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога..." (Рим. 8, 6-7). "...Если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете" (Рим. 8, 13). "...Усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9, 27). "...Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание..." (Кол. 3, 5). Вот что говорит Слово Божие о страстях и борьбе с ними. Разве это не то же самое, что говорит монашество? Страсти - одно из самых страшных препятствий на пути христианского самосовершенствования. Их нельзя преодолеть без ожесточенной борьбы. Почему? Потому что: "...плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы" (Гал. 5, 17). Эта внутренняя борьба так изображена Апостолами: "...знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю". "...В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих". "Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха" (Рим. 7, 18-19, 23, 25).

Ты говоришь, что монашество проклинает женщину. Неправда. Оно проклинает тот соблазн, который исходит от нее для избравших монашеский путь. Монашество встало на путь девства - и в плотском соблазне, естественно видело страшного врага на этом пути. Оно объявило решительную борьбу этому соблазну. При чем же тут проклятие женщины! Ведь и женщины встают на путь иночества, и для них такой же соблазн несет мужчина, и так же, как монаху повелевается бежать от красоты женского лица, монахине повелевается бежать от красоты лица мужского! Это не значит, что монашество проклинает мужчину. Монашество борется с соблазном. А для пути девства плотское влечение - страшный соблазн, и потому оно бежит от него, как от "моровой язвы". Итак, в аскетическом подвиге каждого христианина нравственная задача поставлена совершенно ясно: надо побороть страсти, умертвить плоть. Надо распять плоть свою со страстями и похотями. Но разве это не есть сущность монашеского аскетизма? Подвижники прошли именно этот путь борьбы, и в своих творениях оставили нам в руководство все нужные указания, как идти по этому пути, как вести "невидимую брань", чтобы достигнуть победы. Монашеский подвиг "умерщвления плоти" - это не искажение христианства, а его исполнение. Это прохождение и того внутреннего пути, который должен пройти, без исключения, каждый.

Неизвестный. Значит, все должны быть монахами?

Духовник. Нет. Об этом я говорю дальше. Но внутреннюю борьбу с плотью должен пережить каждый непременно. И монашество, где эта борьба доведена до наибольшего напряжения и совершенства, с наибольшей полнотой осуществляет Евангельский идеал, а не искажает его.

Неизвестный. Но почему же тогда Христос не мог быть монахом?

Духовник. Потому, что монашество - путь. А Христос - совершенная истина. Но по человечеству Христос и примером своим показал этот путь. Перед Своим общественным служением Он ушел в пустыню и пробыл там 40 дней. Он дал образ полного самоотречения, отвергнув искушения дьявола, предлагавшего Спасителю личное величие и власть над всем миром. Господь сказал ему: "Господу Богу твоему покланяйся и Ему одному служи". Христос отверг соблазн плоти, отвергнув искушения дьявола, предлагавшего камни превратить в хлебы.

Неизвестный. Но если Евангельское христианство совпадает с монашеским аскетизмом - почему же в христианстве основное чувство радости, а в монашестве - чувство печали?

Духовник. О какой радости и о какой печали говоришь ты? Монашество, проповедуя печаль, не посягает на благодатную христианскую радость. И христианство, говоря о радости, не отрицает монашескую печаль. Авва Исайя дает монахам заповедь быть печальными. А Апостол Павел говорит: "Всегда радуйтесь!" Но тот же Апостол в другом месте говорит: "Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть". Не о мирской печали, проповедующей смерть, говорит Египетский подвижник, а о печали "ради Бога", той печали о грехах, которая постоянно должна сокрушать сердце истинного монаха. Но это не лишает его той радости, о которой говорит Апостол. Ибо та радость - от веры в Христа воскресшего и от надежды на свое спасение.

Итак, в Евангелии указываются препятствия на пути нравственного совершенствования, которые должны преодолеть христиане. Эти препятствия - мирские соблазны, личное самооутверждение и страсти. Преодолеть их можно уходом от мира, самоотречением и умертвлением плоти.

Но все это и составляет сущность монашества. Таким образом, оно не искажает, а осуществляет христианское учение.

Неизвестный. Но ведь в первые века не было монастырей. Почему же эти задачи непременно должны быть задачами монаха, а не каждого христианина?

Духовник. Это совершенно другой вопрос и, чтобы ответить на него, надо рассмотреть историю монашества с ее внутренней стороны.

Неизвестный. Я очень прошу тебя об этом.

Духовник. Во времена Апостольские монастырей в нашем смысле не было. Но значит ли это, что их вообще не было? Нет. Монастырь был. Но он был в миру, и были монахи, хотя они не носили монашеских одежд.

Неизвестный. Что ты разумеешь под этим?

Духовник. Всю первоначальную Церковь. Вся она была не чем иным, как монастырем в миру, а все христиане - монахами в этом монастыре.

Неизвестный. И все-таки я тебя не понимаю.

Духовник. Первоначальная Церковь не ограждала себя внешними видимыми стенами, но она самым решительным образом отделялась от мира. И все христиане ставили перед собой те нравственные задачи (разумеется, кроме безбрачия), которые впоследствии стали задачами специально монашескими. Разверни книгу Деяний и ты сразу увидишь этот монастырь. Что было основным жизненным делом христиан? Молитва. Они жили молитвенною жизнью. Жили для Бога и в Боге. "Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его" (Деян. 1, 14) - это было в Иерусалиме, в горнице, где после вознесения Господа собрались ближайшие Его ученики. Здесь, помолившись, они бросили жребий и избрали Матфия Апостолом, вместо отпавшего Иуды, здесь сошел на них Дух Святый в огненных языках, здесь получили они благодатные дары - и вошли в постоянное и реальное молитвенное общение с Богом. Эти первые дни в жизни Церкви были днями постоянной молитвы. И когда община христиан быстро разрослась до нескольких тысяч человек - это молитвенное основание их жизни осталось неизменным: "и они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах" (Деян. 2, 42).

Когда дальнейший рост общины стал отвлекать от молитвы, так как явились различные хозяйственные заботы, были избраны специальные для этого лица - дьяконы, чтобы Апостолам дать возможность "постоянно" пребывать в молитве и служении слова. Посмотри дальше на жизнь этой первоначальной Церкви Апостольского времени и ты ясно увидишь в ней те самые черты, которые теперь мы связываем с "монастырем". Их внутренняя жизнь была исполнена благодати и истинно Церковного единства. И если применять теперешние наши понятия - это был идеальный монастырь, не видимо, а внутренне воздвигнутый в миру. "Все же верующие были вместе и имели все общее (Деян. 2, 44). "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее" (Деян. 4, 32).

Они не уходили в пустыню. У них не было высоких каменных стен, но никакие каменные стены не могли так оградить от "мира" Святую Церковь, как это делало то внутреннее отношение к мирской жизни, которое было у первых христиан. Духовная невидимая ограда этого монастыря была надежнее всяких стен, потому что она ставила монастырь вне мира не в смысле внешней обособленности, а в смысле того ясного и всеми чувствуемого различия благодатной природы Церкви и злых стихий мира, о которых говорит Апостол: "...кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу" (Иак. 4, 4).

О том, как обособленно жила Церковь, не смешиваясь с мирской жизнью, хотя и пребывала в миру, видно из следующих слов Деяний: "Из посторонних же никто не смел пристать к ним..." (Деян. 5,13).

Они проповедовали миру Слово Божие, свидетельствовали о Воскресении Спасителя, несли этому миру благую весть о спасении, и число верующих росло с каждым днем. "Народ благословлял их". Но внутренняя жизнь Церкви делалась доступной только для тех, кто уже становился верным. Мир в свою жизнь они не допускали. И это соблюдалось с величайшей строгостью.

"Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его" (2 Ин. 1, 10). Эти кажущиеся жестокими слова были обращены к миру, и произнес их Апостол любви Иоанн! Но Церковь все увеличивалась по своему составу. В нее входили массы язычников. Понемногу стушевывалась грань между Царством не от мира сего - святою Церковью и окружающей это Царство мирской жизнью. Все более и более проникал в Церковь мирской, чуждый христианству дух. Это начинало тяготить наиболее ревностных христиан, стремившихся во всей полноте сохранить внутреннюю церковную жизнь Апостольского времени и решительно не желавших обмирщения Церкви. Эти ревностные христиане, носители истинного Духа Церкви, стали во имя чистоты христианской и церковной жизни, порывать внешнюю связь с миром. Они уносили от мирских соблазнов в свое уединение чистоту жизни первых христиан и являлись истинными светочами христианства. Мало-помалу такое стремление к внешнему отделению от мирской жизни распространялось повсюду, и Церковь выдвинула против натиска мирских стихий монастыри, как твердыню христианства, где чистота Апостольской Церкви ограждалась внешним разрывом с мирской жизнью. Отдельные подвижники уходили из этих монастырских общежитии, потому что общежительные монастыри все же жили в соприкосновении с миром, и в них неизбежно проникал, хотя бы отчасти, мирской дух. Это были пустынники, анахореты, столпники, затворники - те великие подвижники, которые возвышались над общей цепью монастырских высот, как отдельные недосягаемые вершины.

Неизвестный. Значит Церковь была только в монастыре?

Духовник. Нет. Единая Церковь была и в миру, и в монастыре. Но монастырь был самой несокрушимой для врага твердыней ее святости.

Неизвестный. Но если монастырь - это древняя Апостольская Церковь в ее чистоте - откуда же явились "игумены", "старцы", "послушники", эти особые монастырские уставы, монастырские "правила", "пятисотницы", поклоны, словом весь уклад монастырской жизни? К чему все это? Ведь обходился же без этого "монастырь в миру", как ты называешь Апостольскую Церковь.

Духовник. Уходя от мира и начав замкнутую, обособленную не только внутренне, но и внешне, духовную жизнь, монастырь не мог оставаться таким, как это было во время Апостолов. Было иное взаимоотношение с миром, иначе протекала внутренняя борьба, создавался совершенно иной уклад жизни. И монастырь стал создавать свои методы для достижения духовных задач, применительно и к этим новым условиям замкнутой церковной жизни и к этому новому внутреннему самочувствию людей, порвавших и внешнюю связь с мирской жизнью. "Монашеский устав" - и богослужебный, и постный, и общежительный, все правила и весь строй монашеской жизни - все создано духовным опытом, молитвой, подвигом. В монастыре все от внутренней жизни, а не от ума. Во всем веяние Духа благодати Божией, которая обильно напояла избранных Христовых воинов. Они проходили путь христианского совершенствования в этих новых условиях - и каждый оставлял в сокровищнице монастырского устава свою драгоценную лепту.

Неизвестный. Но можешь ли ты подробнее сказать, что именно создал монастырь в смысле методов для достижения духовных задач?

Духовник. Молитва, пост и послушание - это то, чем жило монашество. И если вся Церковь создавала богослужебный и постный устав и укрепляла принципы послушания, то монашество создавало это по преимуществу. Ведь Церковь и монастырь - не есть нечто противоположное друг другу или различное по существу. Монастырь - определенная часть земной Церкви, но, ведя борьбу с врагом спасения, и Церковь в миру, и Церковь в монастыре, каждая делала свое дело, решала свои задачи в меру своих сил.

Неизвестный. Я бы хотел, чтобы ты подробнее сказал мне о молитве, посте и послушании.

Духовник. Хорошо. Начнем с молитвы.

Молиться - это значит находиться в том особом внутреннем состоянии, когда духовное начало в человеке входит в таинственное и непосредственное соприкосновение с Господом Богом и потусторонним невидимым миром. Состояние это .возможно во всех внешних условиях. Но так как ему препятствует все мирское, то наилучшим условием для молитвы надо считать уединение. Господь Иисус Христос Сам указал этот молитвенный путь. Он и один оставался для молитвы, уходя от народа и от учеников. Оставался и с учениками своими, уединяясь с ними от народа. По словам евангелиста Луки: "...он уходил в пустынные места и молился" (Лк. 5, 16). И евангелист Марк говорит: "Утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место и там молился" (Мк. 1, 35).

Евангелист Лука говорит и об уединенной молитве совместно с учениками: "Он молился в уединенном месте и ученики были с Ним". Уединенное место - это внешне благоприятное условие для молитвы. Мирской шум мешает извне. Но есть препятствия внутренние. Как бы внутренний шум. Этот шум создают в нас мирские привязанности и плотские страсти. Поэтому за основным делом монашества - молитвой стоит внутренняя невидимая брань с соблазнами и связанные с этой борьбой добродетели: нестяжательность, самоотречение, бесстрастие.

Монашество опытно проходило путь нестяжательности, самоотречения и бесстрастия и опытом же создавало совершенную молитвенную жизнь. Все, что оно дало богослужебному уставу, и все, что вылилось в форму "келейных правил", было не кабинетными измышлениями, а результатом великих молитвенных подвигов. Молитва наполняла собой почти всю жизнь монастыря. Она создавала истинное небо на земле. Монах жил в храме. И уходил оттуда лишь для тех или иных земных забот, которые нес терпеливо, как нечто неизбежное для облеченного в земную оболочку человека. Но исполнение этих земных дел не успевало рассеять то, что наполняло душу в храме. Потребность "непрестанно молиться" создала особый вид молитвенного подвига: делание молитвы Иисусовой: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного".

Эта молитва, явившаяся в Церкви, по преданию, со времен Апостольских, которую творили раньше все верующие люди, стала впоследствии основанием молитвенной жизни монахов. Молитвенное устроение без этой молитвы сделалось для монаха просто невозможным. Она была у него постоянно и на устах, и в разуме, и в сердце. Она сопровождала его везде. Она восполняла молитву в Церкви, размягчая сердце и открывая его для усвоения богослужения, она заменяла ему храм, когда он шел исполнять послушание и должен был заниматься земными своими делами. Она жила с ним в его келье, отгоняла тоску, саможаление, помыслы. Она собирала блуждающую мысль и рассеянные чувства, она была самым сильным оружием в борьбе со страстями, особенно при неизбежных соприкосновениях с миром. Иисусова молитва давала возможность душе человеческой все время чувствовать себя перед очами Божиими. Все время в глубине сердца испытывать умиление от сознания безмерного к нам милосердия пострадавшего за грехи наши Господа Иисуса Христа, и сокрушение о грехах, и надежду на спасение. И все это как одно общее чувство, которое поселилось в сердце, жило там постоянно даже тогда, когда не произносились слова молитвы, и защищало душу от скверны и соблазнов мира. Молитва, как и все в жизни духовной, имеет свой путь и свои ступени восхождения. Не всегда с безусловной полнотой дается молитвенное состояние человеку. И здесь, как в нравственной жизни, много от усилий самого человека, но главное и совершенное от милости Божией; от благодати, как дара Духа Святого. В жизни нравственной каждый добрый поступок есть уже нечто положительное на пути совершенствования, потому что за ними стоит доброе произволение. И в жизни молитвенной каждое молитвенное слово, хотя бы и одними устами произносимое, есть уже молитвенное деяние, потому что свидетельствует о желании молиться. И монастырь поэтому строго требовал соблюдения, хотя бы внешнего, молитвенного правила. Это не было требованием "буквы закона". В этом была великая мудрость. Буква молитвенного правила была необходимой ступенью, которую непременно проходили и самые великие подвижники. Правило было то, что требовалось от всех. Дальнейшее восхождение по внутренним ступеням молитвенного совершенствования представлялось Благодати Божией и подвигам каждого отдельного человека.

Итак, монашество, продолжая дело Спасителя, Его святых Апостолов и первых христиан - подвигом и благодатию Божией создало совершенную форму молитвенного Устава и, опытно пройдя молитвенный путь, научало идти по нему всех ищущих спасения.

Второе дело монашества - пост.

Подвижники называют молитву и пост двумя крылами, без которых нельзя подняться над мирскою и страстною жизнью. Некоторые из них считали подвиг поста самым верным мерилом успешного прохождения духовного пути. Пост - это подвиг, который направлен на борьбу с нашими страстями. За ним стоит добродетель бесстрастия. "Даждь кровь - и приими Духа", - говорит Апостол, разумея под "кровью" все скорби подвижнического пути. Под постом надо разуметь не только воздержание в пище, но совокупность всех подвижнических средств в борьбе со страстями. Первая и основная ступень его - воздержание от определенного состава пищи, ее обилия и сладости, а дальнейшие ступени касаются внутренних задач: воздержание от всяких вообще скверн.

Церковный взгляд на это выражается словами: "Постимся постом приятным благоугодным Господеви. Истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания лжи и клятвопреступления - сих осуждение пост истинный есть и благоприятный". Перейти сразу к такому посту, перешагнув первую ступень "постного устава", так же невозможно, как подняться сразу же до умной молитвы, не пройдя первую ступень молитвы устной. Это не отвлеченное богословское утверждение, а истина, установленная подвижническим опытом, и все слова о том, что "лучше, чем не есть скоромного, - не злиться, не обижать, не завидовать" - пустые слова.

Духовная жизнь без поста невозможна. Эта истина, как и все в монашеской жизни, - не отвлеченно-богословская, а подвижническая, за которую заплачено кровью. Внешний устав не есть совершенный пост. И потому нельзя ограничиться им, но внутренние высшие задачи поста невозможны без соблюдения внешнего постного устава.

И здесь по человечеству Своему Спаситель указал примером Своим значение поста, не вкушая пищи в течение 40 дней в пустыне; и Апостолы молились с постом, и применяла пост вся древняя Церковь. Монашество, продолжая дело Спасителя, Апостолов и первых христиан, создало подвижническим опытом своим совершенный постный устав, как наилучший путь в достижении внутренних задач бесстрастия. Здесь молитва неотделима от поста. И пост неотделим от молитвы.

Переходим теперь к послушанию. Это - главный фундамент монашества. По-монашески - послушание выше поста и молитвы. На нем зиждется все великое здание монастыря. Оно проникает собой каждое движение монашеской жизни, оно - высшая вожделенная добродетель для каждого монаха. За послушанием стоит все - и молитва, и самоотречение, и бесстрастие, и смирение, и подвиг. Недаром святые отцы называют послушание: "добровольным мученичеством". И этот путь добровольного мученичества проходит каждый монах. Он отказывается от своей воли и вручает ее игумену и духовному своему отцу. Он распинает свою волю, свое самолюбие, свою гордыню. Разум, желание, чувства - все отдается в послушание. Послушание - это не согласие с авторитетным мнением и не подчинение из принципа - это внутренний отказ от всякого самостоятельного действия. Отказ не потому, что "надо слушаться, хотя и не согласен", а потому, что не может быть никакого "несогласия", - ибо я ничего не знаю, а все знает, что мне надлежит делать, духовный мой отец.

Неизвестный. Подожди. Но если духовник ошибается. Ведь он не Бог. Неужели надо исполнять явно ошибочные или нелепые требования?

Духовник. Да. Подвижники говорят, что надо исполнять даже такие требования, которые могут казаться послушнику противоречащими его спасению. И это истина. Ибо где критика, несогласие, - там есть свое знание, своя воля, свое решение, которое противопоставляется знанию, воле и решению старца, а истинный послушник ничего не знает, воли своей не имеет и решений у него никаких нет.

Неизвестный. А если старец будет требовать противного учению Церкви, если он отпадает от православия, тоже надо слушаться?

Духовник. Разумеется, нет. Отпадение духовника -есть смерть, а смертному не повинуются.

Неизвестный. Но разве ошибочные требования по неопытности или греховности духовника не могут погубить послушника?

Духовник. Не могут. Истинное послушание все сделает спасительным для послушника. Ошибки в духовном руководстве опасны для лишенных истинного послушания, они могут запутать и даже погубить их. Но послушник до конца - вне опасности. Послушание все покроет и все претворит во благо. Самое неразумное и вредное превратит в мудрое и полезное. Ибо послушание - это смирение, самоотречение, беспристрастие и любовь. А эти добродетели есть всегда верный путь спасения. В послушнике, как в огне, сгорают все мирские привычки, самонадеянность, самоутверждение, самовозношение. Послушание освобождает сердце от того мирского своеволия, которое рабство страстей выдает за свободу, и открывает путь к тому истинному состоянию свободы, которое дается лишь благодатью Божией смиренным Его рабам. Без послушания нет монашества. Оно проникает духом своим весь монашеский строй, весь устав и уклад монашеской жизни. Без послушания нет подвига, и все кажущиеся достоинства монаха - самообман. Самочиние сводит на нет и молитву, и пост, и борьбу со страстями и делает бесплодным, даже опасным, подвиг. Там, где нет послушания, - там начинается страшная духовная болезнь, на языке монашеском именуемая прелестью. Подвиг без послушания - это путь к гордыне, который в единый час превращает в ничто плоды долгих подвижнических трудов. Монах - это прежде всего послушник.

Апостолы были послушниками Спасителя. На послушании Апостолов утверждалась первоначальная Церковь, и послушанием, молитвою и постом - создан монастырь. Послушание, как молитва, пост и всякая добродетель, -имеет свои ступени восхождения, свой путь развития. Не может человек сразу сделаться делателем умной молитвы и бесстрастным подвижником. Не может он сразу достигнуть и высших ступеней послушания. Монастырь научает молитве, научает посту, научает послушанию. Он ничего не требует через силу и не ломает, а спасает душу. Вот что такое монашество. Это наиболее совершенное создание христианства, а не его искажение. Это - твердыня Церкви. Оплот от злых стихий мира. Золотой апостольский век, бережно сохраненный в православных монастырях и перенесенный неповрежденным через долгие века мировой истории.

Неизвестный. Но опять спрошу тебя: значит, все должны быть монахами?

Духовник. Нет, не все.

Неизвестный. Почему?

Духовник. Во-первых, потому, что путь монашеский - поскольку монашество из мира ушло за каменную ограду - есть непременно путь безбрачных. А ты знаешь, что безбрачие не есть общеобязательный путь спасения, а лишь для тех, кто может его вместить. Во-вторых потому, что воинствующая Церковь имеет особые задачи в миру. И как на войне не все должны сражаться в крепостях, хотя они и считаются главными твердынями, так и воинствующая Церковь побеждает мир не только монастырским подвигом, но и общественным служением. Кому что дано. Одни должны охранять крепость, другие сражаться в открытом поле. Одних Господь призывает в пустыню, и они проходят путь спасения в условиях уединенной монастырской жизни, других призывает к служению тем же высшим идеалам Богосовершенствования и к борьбе с теми же внутренними препятствиями, но уже в иных условиях, в иных внешних формах, не в монастырской, а в мирской жизни.

Неизвестный. Да, это ясно. Но встает вопрос о будущем. Монастырь явно пришел к упадку и, можно сказать, даже к уничтожению. И если уничтожилось самое сильное, то, что ты называешь твердынею Церкви, не очевидно ли, что должно уничтожиться менее сильное, то есть мирская Церковь? Но как это может быть попущено Богом?

Духовник. Внешняя известная нам форма монастырской жизни, может быть, и будет уничтожена внешней же исторической системой, но монашество не будет уничтожено никогда. В поразительных, истинно пророческих словах раскрывает судьбы монашества св. Антоний Великий. Он говорит: "Придет время, возлюбленные дети мои, когда монахи оставят пустыни и потекут вместо них в богатые города, где вместо этих пустынных пещер и темных келий воздвигнут гордые здания, могущие спорить с палатами царей, вместо нищеты возрастет любовь к собиранию богатств, смирение заменится гордостью; многие будут гордиться знанием, но голым, чуждым дел, соответствующих знанию; любовь охладеет, вместо воздержания умножится чревоугодие, и очень многие из них будут заботиться о роскошных яствах не менее самих мирян, от которых монахи ничем другим отличаться не будут, как одеянием и наглавником: и несмотря на то, что будут жить среди мира, будут называть себя уединенниками (монах - собственно уединенник). Притом они будут величаться, говоря: "я Павлов", "я Аполлосов" (1 Кор. 1, 12), как бы вся сила их монашества состояла в достоинстве их предшественников: они будут величаться отцами своими, как иудеи отцом своим Авраамом. Но будут в то же время и такие, которые окажутся гораздо лучше и совершеннее нас; ибо блаженнее тот, кто мог преступить и не преступил, и зло сотворить и не сотворил, нежели тот, кто влеком был к добру массою стремящихся к тому ревнителей..."

Неизвестный. Как же тебе представляется будущее этого нового монашества?

Духовник. Совершенно ясно, что св. Антоний разумеет здесь монашество в миру. Оно не будет внешне ограждено от мирских соблазнов, как ограждено было в прежнем монастыре. Эти новые подвижники будут жить в миру, где они "могли бы преступить" и не преступят, могли бы "сотворить зло" и не сотворят. Здесь разумеется не внутренний соблазн и не внутреннее совершение зла, так как это внутреннее падение угрожало монаху и в прежних монастырях и пустынях, а св. Антоний в своих пророческих словах противопоставляет будущих монахов прежним и говорит, что они будут блаженнее, потому что задача их будет труднее. Очевидно, речь идет о близости и доступности соблазнов, легкости, с которой можно "преступить", поддаться им, потому что они тут же под руками, не за оградой, а в миру, в котором будет жить этот будущий подвижник. И ясно далее, что это будет не общежительное подвижничество, а единоличное, потому что этим подвижническим путем будет идти не "масса стремящихся" к спасению, а отдельные люди. История как бы завершит круг и вновь придет и к гонениям первого века, и к монастырю первоначального христианства.

Вот что говорится о гонениях перед концом мира в слове Божием. Господь сказал своим ученикам на горе Елеонской о грядущей судьбе мира и христианства: "...восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это - начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое..." (Мф. 24, 7-9).

А св. Лука приводит следующие слова Спасителя: "Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят..." (Лк. 21, 16). Но гонения, естественно, сделают невозможным внешний монастырь и поставят Церковь в условия первоначального христианства. Но это будет Церковь, прошедшая весь свой славный земной путь, в ней будут все духовные сокровища, которые приобрела она. Она будет "монастырем в миру", как была Церковь Апостольская, не потому, что откажется от всего, что обретено ею за две тысячи лет благодатным действием Святого Духа, а по своему духовному состоянию и по своему отношению к миру.

Отдельные люди будут по-прежнему принимать монашество, давая обет безбрачия и тем как бы устанавливая духовное родство с великим прошлым монашеской жизни, но и эти, принявшие постриг, и не принявшие его, а вступившие в брак, - все будут жить уже не в прежних монастырях, а в миру, как жила первоначальная Церковь.

Св. Иоанн Златоуст указал одно из главных духовных оснований для этого грядущего монастыря. В слове "О сокрушении" он говорит: "Мы должны искать пустынножительства не только в каких-либо местах, но и в самом произволении и прежде всего другого - душу свою ввести в самую необитаемую пустыню".

Вот эта внутренняя пустыня и будет основанием монастыря в миру. Не монахи, а все верующие будут уходить в эту пустыню. Не монахи, а все верующие встанут на путь послушания и духовной жизни. Вновь, как в Апостольский век, Церковь внутренне оградит от мира себя и противопоставит себя ему. Встанут невидимые стены, которые прочнее, чем каменные, и оградят святую Церковь от мира, лежащего во зле. Эти стены воздвигнет молитва, пост, послушание, бесстрастие, подвиг. Вновь все верующие, как в древней Церкви, станут делателями молитвы Иисусовой. Вновь вернуться они к постоянному причащению Святых Тайн. Вновь, как некогда в Иерусалиме, будут "единодушно пребывать вместе" и будут чувствовать себя в миру, как в безводной пустыне. И новые подвижники превзойдут древних. И Церковь преисполнится, как и Церковь Золотого века, благодатными дарами Святого Духа. Эта полнота благодати в древней Церкви была потому, что живы были люди, которые сами лицезрели Господа, и все было как бы освящено недавним Его присутствием среди людей. Церковь грядущая будет исполнена полнотой этой благодати потому, что будет полна предчувствием второго славного пришествия Его и будет освящаться близостью Христа Грядущего.

Неизвестный. Ты говоришь так, как будто бы это вопрос ближайших дней.

Духовник. Нет. Нам не дано знать времена и сроки. Но монастырь в миру уже созидается, это могут не видеть только слепые.

Неизвестный. Да. Твои последние слова уяснили многое. Точно открылся единый великий путь Церкви, который прошла она от времен Апостольских до наших дней и который предстоит пройти от наших дней до последних, тоже как бы Апостольских времен. Но мои вопросы, кажется, никогда не кончатся, и я никогда не излечусь от своих сомнений, которые ты именуешь пороком. И вот опять я должен просить тебя ответить мне на новый вопрос и успокоить новые мои сомнения.

Духовник. Постараюсь. О чем же ты хочешь спросить меня?

Неизвестный. Во всем, что ты говоришь о пути спасения, о внутренней борьбе, аскетических подвигах, о самоотречении и уходе от мира и, наконец, об ответственности перед Богом, я вижу признание "свободной воли". Но Церковь учит о Промысле Божием, о том, что все делается по воле Божией. Что волос с головы человека не упадет без воли Отца, и я никак не могу примирить учение о свободе воли с учением о Божественном Промысле. Я боюсь, что этот вопрос окажется неразрешенным. Во всяком случае, я сам не могу разрешить его. Помоги, если можешь.

Духовник. Хорошо. В следующий раз мы будем говорить с тобой о Промысле и свободе воли.

Неизвестный. И тогда у меня останется еще только один вопрос.

Духовник. Не будем забегать вперед. Ты его скажешь в свое время.

Духовник. Что же такое прогресс? В чем, с точки зрения церковной, лежит смысл мировой истории? Неужели культура, наука, искусство - все, что создал мир, - пустая комедия? Ведь ты так ставишь вопрос? Я понял тебя правильно?

Неизвестный. Да, правильно. И мне думается, что вопрос этот в то же время и самое убийственное возражение против христианства.
Подробнее: Прот. Валентин Свенцицкий. Диалоги. Диалог 9. О прогрессе и конце мировой истории.

Еще статьи...

  1. Прот. Валентин Свенцицкий. Диалоги. Диалог 10. О духовной жизни.
  2. Прот. Валентин Свенцицкий. Диалоги. Диалог 5. О Таинствах.
  3. Прот. Валентин Свенцицкий. Диалоги. Диалог 6. О законе и благодати.
  4. Прот. Валентин Свенцицкий. Диалоги. Диалог 3. Об Искуплении.

Главное меню

Последние статьи