1. Мы одобряем самый факт обращения Вашего к Правительству с заявлением о лояльности Церкви в отношении к советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления.

Подобные заверения неоднократно высказывались Церковью в лице почившего Патриарха Тихона, но не рассеяли однако подозрительного отношения к ней Правительства. Повторение таких заверений все же считается целесообразным.

2. Мы вполне искренно принимаем чисто политическую часть послания, а именно:

а) мы полагаем, что клир и прочие церковные деятели обязаны подчиняться всем законам и правительственным распоряжениям, касающимся гражданского благоустройства Государства.

б) мы полагаем, что, тем более, они не должны принимать никакого участия, ни прямого, ни косвенного, в заговорах и организациях, имеющих целью ниспровержение существующего порядка управления.

в) не должны и обращаться к иноземным правительствам для осуществления политического переворота в России.

г) клир должен устраняться от всякой политической деятельности, как в публичных выступлениях, так и в частных беседах, не порицая правительства и его действий.

3. Но мы не можем принять и одобрить послание в его целом, по следующим соображениям:

а) в абзаце 5, мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и Государства.

Церковь не может взять на себя перед Государством (какова бы ни была в последнем форма правления) обязательства считать «все радости и успехи государства — Своими радостями и успехами, а все неудачи — Своими неудачами», ибо всякое правительство может иногда принимать решения безрассудные, несправедливые и жестокие, которым Церковь вынуждена подчиниться, но не может им радоваться или одобрять.

В задачу настоящего Правительства входит искоренение религии, но успехи его в этом направлении, Церковь не может признать своими успехами.

б) в абзаце 4, приносится Правительству «всенародная благодарность за внимание к духовным нуждам Православного населения». Такого рода выражения благодарности в устах главы Русской Православной Церкви в настоящее время является чем-то вроде «Сатирикона», и потому не может быть серьезным и искренним, что не отвечает достоинству Церкви и возбуждает справедливое негодование в душах верующих людей.

И это понятно, ибо до сих пор отношение Правительства к духовным нуждам Православного населения выражалось лишь во всевозможных стеснениях религиозного духа и его проявлений: в осквернении и разрушении храмов, в закрытии монастырей, в отобрании св. мощей, их поругании и осквернении, в запрещении преподавания детям Закона Божия, в изъятии из общественных библиотек религиозной литературы, не говоря уже о лишении Церкви права юридического лица. Как мало Правительство проявило внимания к религиозным потребностям населения, лучше всего показывает оскорбительная для чувств верующих, статья официального правительственного органа Известий ЦИК, предваряющая послание митрополита Сергия.

в) послание, принимая без всяких оговорок официальную версию, всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством возлагает на Церковь, на контрреволюционное настроение ее клира, проявляющееся в словах и делах. Между тем, за последнее время, не было слышно ни одного судебного процесса, на котором публично и гласно были бы доказаны политические преступления служителей Церкви.

Несмотря на это, многочисленные епископы и священники томятся в тюрьмах, ссылках и на принудительных работах. Они попали сюда не в судебном, а в административном порядке, и не за политические преступления, а за свою чисто церковную деятельность, борьбу с обновленчеством, или по причинам, часто не известным самим пострадавшим.

Настоящей же причиной борьбы, тягостной как для Церкви, так и для государства, служит задача искоренения религии, которую ставит себе настоящее Правительство.

Именно это принципиальное отрицательное отношение Правительства к религии, заставляет государство с подозрением смотреть на Церковь, независимо от ее политических выступлений, не позволяя Церкви принимать чисто духовных мер против законов, направленных к Ее разрушению.

г) послание угрожает исключением из клира Московской Патриархии священнослужителям, находящимся в эмиграции, за их политическую деятельность; а в абзаце 7, пребывание в Церкви верующих послание ставит в зависимости от их политических взглядов («...наше постановление заставит многих задуматься, — не пора ли пересмотреть вопрос о своих отношениях к Советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной...»), что прямо противоречит провозглашенному в начале послания — его основному, совершенно правильному принципу о полной лояльности Церкви к Правительству и о невмешательстве Ее в политическую жизнь.

Кроме того, наложение церковного прещения за политическую деятельность, прямо противоречит постановлению Всероссийского Церковного Собора 1917-1918 гг. от 2/15 августа 1918 г ., недопускающему подобных кар, разъяснившему всю каноническую недопустимость их и реабилитировавшему всех лиц, лишенных сана за политические преступления в прошлом (напр., Арсений Мациевич).

4. Послание является неполным, недоговоренным, а потому недостаточным.

Закон об отделении Церкви от Государства двусторонен: устраняя Церковь от вмешательства в политическую жизнь страны, он гарантирует Ей невмешательство Правительства в Ее внутреннюю жизнь и религиозную деятельность Ее учреждений.

Между тем закон этот постоянно нарушается органами политического наблюдения. Высшая Церковная власть, ручаясь за лояльность Церкви в отношении к государству, должна будет открыто заявить Правительству, что Церковь не может мириться с вмешательством антирелигиозного государства в область чисто церковных отношений.

Соловки, 1927 г., 14/ 27 сентября.

(«Луч Света. Учение в защиту Православной веры, в обличение атеизма и в опровержение доктрин неверия», в 2-х ч., сост. и доп. архим. Пантелеимон, Изд., Св.-Троицкий Монастырь. 1970 г ., ч. 2, «Документальные данные о начале раскола Русской Церкви на «Советскую» и «Катакомбную»», стр. 13-16).